С согласия его, помещаю её здесь, в конце моего о словесных орангутангах, повествования.
Разговор между двумя мертвецами и Меркурием
Пока Харон переправится к нам с другой стороны Стикса, позволь мне, Меркурий, поговорить с диким североамериканцем, которого ты сюда со мною привёл. Я никогда не видал такого рода людей. Какой у него свирепый взгляд! – Послушай! Как тебя зовут? Ты, конечно, говоришь по-английски?
Да! Я выучился языку сему в ребячестве, проживши несколько лет между англичанами в Новом Йорке. Но я возвратился к могокцам, храбрым моим землякам, прежде нежели достигнул совершенного возраста; и, будучи при продаже рому бесчестным образом обманут одним из твоих соотчичей, старался всегда после того не иметь с ними никакого дела. Однако же я сражался за них вместе с прочими моими земляками в последнюю против французов войну; и убит, находясь в партии для сдирания кожи с черепов неприятельских. Но я умер в полном удовольствии; ибо собратья мои одержали победу; и покуда меня застрелили, удалось мне к славе моей снять кожу с семи мужчин, пяти женщин и нескольких младенцев. В прежнюю войну совершил я гораздо блистательнейшие подвиги. Меня называют Кровожадным Медведем; имя сие дано мне для означения моей лютости и неустрашимости.
Моё почтение, господин Кровожадный Медведь: я ваш покорнейший слуга. Меня зовут Фомою Пошуэлом. Фамилия моя очень известна в Артуре. Я родом дворянин, а ремеслом картёжный игрок и человек с честью. Убивать людей на похвальных поединках моё дело; но я не мастер резать женщин и младенцев.
Так мы воюем. У каждого народа свои обычаи. Но я догадываюсь по твоему свирепому виду и по скважине, которая видна в груди твоей, что ты так же, как и я, убит, находясь в партии для сдирания кожи с черепов неприятельских. Как же то могло случиться, что неприятель твой не ободрал твоей головы?
Я убит на поединке. Друг мой ссудил меня некоторою суммою денег. Но спустя два, или три года подвергнулся он сам крайнему убожеству, и захотел, чтоб я с ним расплатился. Мы сошлись в Гайд-Парке. Противник мой не умел драться на шпагах; а я был искуснейший фехтовальщик в Англии. Я дал ему три, или четыре раны, но, наконец, он с таким бешенством на меня устремился, что привёл меня в замешательство и пронзил в лёгкое. На другой день я умер, как человек с честью, равнодушно и без раскаяния. Однако и он вскоре за мною последует, ибо лекарь объявил, что раны его смертельны. Говорят, что жена его умерла с печали, а смерть его приведёт к погибели всё его семейство, состоящее из семерых детей. Таким образом я весьма уже отомщён и утешен! Что до меня касается, то у меня нет жены: я всегда гнушался женитьбою; любовница моя найдет верное средство прожить и без меня; а дети мои не останутся без призрения в воспитательном доме.
Меркурий! Я не сяду в лодку с этим негодяем. Он умертвил своего согражданина; он умертвил своего друга! Наотрез говорю тебе, что не сяду в лодку с этим негодяем. Лучше для меня переправиться вплавь через реку; я плаваю, как утка.
Переплыть через Стикс! Нет! Ты нарушишь законы Плутонова царства. Ступай в лодку и успокойся.
Не говори мне о законах: я дикий и мне они неизвестны. Поговори о них с англичанином. В его отечестве есть законы; но ты видишь, что он их не уважал. Они бы не позволили ему умертвить своего согражданина, и притом за то, что он потребовала своих денег. Я уверен, что англичане варвары; они не могут быть свирепыми до той степени, чтобы подобные поступки признавались у них законными.
Ты справедливо осуждаешь англичанина; но тебе ли огорчаться убийством, когда ты сам умерщвлял сонных женщин и младенцев в колыбели.