Гортензия не шевельнулась. Помня слова Ренина, она старалась быть хладнокровной и твердой.
Через две минуты Понкарди очнулся, вытер струившийся по лицу пот и, стараясь овладеть собой, сказал дрожащим голосом:
— Почему вы обратились ко мне?
— Потому, что эта застежка находится у вас.
— Кто вам это сказал? — спросил он, не возражая против предъявленного ему обвинения. — Откуда вам это известно?
— Я это знаю. Никто мне ничего не сказал. Я пришла сюда с полной уверенностью, что моя застежка здесь, и с непреклонной волей ее унести.
— Вы меня знаете? Вам известно мое имя?
— Я вас не знаю. Имя ваше я узнала только сейчас. Вы для меня просто тот человек, который должен вернуть мне мою застежку.
Понкарди заволновался. Он ходил по комнате быстрыми шагами, ударяя кулаком по встречным предметам.
Гортензия почувствовала, что она одержала над ним верх. Она обратилась к нему повелительным тоном:
— Где находится моя вещь? Отдайте мне ее. Я это требую.
Понкарди впал в отчаяние. Он сложил руки и стал бормотать что-то. Наконец, видимо побежденный, он проговорил:
— Вы этого требуете?
— Я хочу… Это должно быть…
— Да, да… я согласен.
— Говорите, — бросила она еще более резко.
— Говорить я не могу… Я лучше напишу… Я вам выдам мой секрет, и все для меня будет кончено.
Он вернулся к своему письменному столу и набросал лихорадочно на листе бумаги несколько строк. Затем этот лист бумаги он вложил в конверт и запечатал.
Одновременно Понкарди приложил к виску своему револьвер, который вынул из стола, и выстрелил.
Быстрым движением Гортензия толкнула его под руку. Пуля попала в зеркало, но Понкарди опустился со стоном на стул, точно он ранен.
Гортензия собрала всю силу воли, чтобы не потерять хладнокровия.
«Ренин меня предупредил, — подумала она, — это комедиант. Он сохранил письмо и револьвер. Он меня не проведет».
Вместе с тем она сознавала, что если внешне она оставалась спокойной, то все же эта попытка к самоубийству и этот выстрел вывели ее из душевного равновесия. Она вдруг почувствовала, что воля ее слабеет, и человек, ползающий у ее ног, в конце концов сильнее ее.
В полном изнеможении Гортензия села. Как предсказал Ренин, дуэль продолжалась всего несколько минут. И в то мгновение, когда победа у нее была почти в руках, ей пришлось сдаться, так как женские нервы не выдержали.
Понкарди все это быстро заметил и, прекратив свои жалобы, вскочил на ноги с легкостью молодого козла, иронически воскликнув:
— Для нашего разговора требуется уединение. Не надо, чтобы какой-нибудь покупатель помешал нам.
С этими словами он закрыл железные ставни магазина и подошел к Гортензии.
— Да, я чуть не влопался! Еще маленькое усилие с вашей стороны, и вы могли выиграть игру. И какой же я осел! Мне вдруг представилось, что вы свалились на меня из глубины прошлого, чтобы потребовать у меня отчета, и я чуть-чуть не сдался… Эх, мадемуазель Гортензия, — позвольте мне так называть вас, так как я знал вас под этим именем, — нашла коса на камень, как говорит пословица.
Он сел около нее и грубо, со злым лицом продолжал:
— А теперь открывайте свои карты. Кто состряпал всю эту историю? Не вы, конечно. Вы на это не способны. Кто же? В моей жизни я всегда был честен, безукоризненно честен… за одним исключением… с этой застежкой. Я думал, что это дело давно похоронено, а теперь оно вдруг всплывает. Каким образом? Я хочу знать.
Гортензия не пыталась продолжать борьбу. Он подавлял ее своим мужским превосходством, всей силой своей злобной натуры.
— Говорите же! Я хочу знать. Если у меня есть тайный враг, я должен узнать его имя, чтобы защищаться. Кто вас заставил действовать? Мой ли это конкурент, которого злят мои успехи и который хочет воспользоваться застежкой? Говорите, черт возьми!.. Или, клянусь…
Она вообразила себе, что он хочет схватить револьвер, и стала отступать, надеясь убежать.
Ее не так пугало возможное нападение, как злобное, искаженное ненавистью лицо противника. Она вскрикнула. Вдруг Понкарди остолбенел и, вытянув руки вперед, стал смотреть на что-то поверх головы Гортензии.
— Кто там? Как вы вошли? — прохрипел он сдавленным голосом.
Гортензия, не оборачиваясь, почувствовала, что Ренин явился к ней на помощь. Действительно, из-за кучи старинных вещей показался его тонкий силуэт, и Ренин спокойными шагами вышел на середину комнаты.
— Кто вы? — повторил Понкарди. — Откуда вы явились?
— Сверху, — очень учтиво ответил князь, показывая на потолок.