Линь Фань не привык к телесным наказаниям, и, когда кнут врезался в тело, он издавал дикие вопли. Начальник стражи поднял наказуемого; лицо его посерело, он судорожно глотал воздух.
Но вот стоны обвиняемого прекратились, и судья сказал:
— У меня есть надежный свидетель, Линь Фань, он подтвердит факт контрабанды. Выудить из него улики будет делом непростым, но несколько ударов тяжелым хлыстом, несомненно, заставят его говорить!
Налитыми кровью глазами Линь Фань посмотрел на судью и впал в какое-то оцепенение. Советник Хун вопросительно взглянул на Ма Жуна и Цзяо Тая. Они лишь покачали головами, потому что понятия не имели, о чем говорил судья. Дао Гань был ошарашен.
Судья Ди дал знак начальнику стражи, и тот с двумя стражниками удалился. Воцарилась полная тишина. Все взгляды были прикованы к боковой двери, за которой скрылась стража.
Дверь открылась — в зал вернулся начальник стражи с рулоном вощеной бумаги. За ним шли, покачиваясь от тяжести, двое стражников с тяжелыми циновками на спинах. Толпа удивленно зашумела.
Начальник стражи расстелил бумагу на полу перед скамьей. Сверху стражники положили циновки. Судья кивнул, трое достали кнуты и начали изо всех сил хлестать по циновкам. Судья спокойно наблюдал за ними, медленно поглаживая длинную бороду. Наконец он поднял руку. Стражи остановились и утерли пот со лба.
— Эти циновки, — провозгласил судья Ди, — были доставлены сюда из тайного склада за особняком Линь Фаня. Посмотрим, какие показания они представят суду!
Начальник стражи скатал циновки, затем взялся за один край бумажного листа, а стражникам указал браться за другой. Они встряхнули бумагу пару раз, и в самом центре ее собралась горстка серого порошка. Начальник стражи поддел немного на острие меча и преподнес судье.
Судья, лизнув палец, коснулся им порошка и, попробовав на вкус, с довольным видом кивнул.
— Линь Фань, — сказал он, — ты думал, что уничтожил все следы контрабанды. Но ты не учел, что, как тщательно ни выметай циновки, немного соли останется между волокон. Конечно, совсем немного, но достаточно, чтобы доказать твою вину!
Из зала послышались одобрительные возгласы.
— Тихо! — воскликнул судья. Обратившись к Линь Фаню, он продолжал: — Более того, против тебя выдвигается еще одно обвинение! Прошлой ночью ты покушался на меня и моих помощников, когда мы проводили расследование в храме Высшей Мудрости. Признайся!
— Прошлой ночью, — насупился Линь Фань, — я сидел у себя в комнате, залечивая рану, которую получил, бродя впотьмах во внутреннем дворе. Понятия не имею, о чем говорит Ваша светлость.
— Приведите сюда свидетеля Шэн Ба! — крикнул судья начальнику стражи.
Шэн Ба неохотно подошел к помосту, подталкиваемый в спину стражниками. Когда Линь Фань увидел Шэн Ба, одетого в черную узорчатую куртку, он быстро отвернулся.
— Ты знаешь этого человека? — спросил судья у Шэн Ба.
Толстяк неторопливо оглядел Линь Фаня с головы до ног, поглаживая засаленную бороду. Потом провозгласил:
— Это, Ваша светлость, действительно тот самый сукин сын, что напал на меня прошлой ночью у храма.
— Врешь! — взъярился Линь Фань. — Это ты, подлец, налетел на меня!
— Этот свидетель, — спокойно сказал судья, — прятался в первом внутреннем дворе храма. Он видел, как ты следил за мной и моими помощниками. И когда мы стояли под бронзовым колоколом, он заметил, как ты при помощи железной пики выбил подпорку.
Судья Ди дал знак стражникам увести Шэн Ба. Затем откинулся на спинку стула и примиряющим тоном продолжал:
— Вот видишь, Линь Фань, ты не можешь отрицать, что покушался на меня. Когда я накажу тебя за это преступление, ты предстанешь перед провинциальным судом по обвинению в нарушении государственной монополии.
Глаза Линь Фаня засветились злым блеском. Некоторое время он молчал, облизывая кровоточащие губы. Потом глубоко вздохнул и начал приглушенным голосом:
— Ваша светлость, теперь я осознаю, что отрицать свою вину бесполезно. Нападение на Вашу светлость было, конечно, глупой и злой выходкой, за которую я приношу свои извинения. Дело в том, что в последнее время меня сильно раздражали судебные преследования. Когда прошлой ночью я услышал голоса, доносившиеся с территории храма, то пошел посмотреть, в чем дело. Увидев, что Ваша светлость стоит со своими помощниками под колоколом, я поддался искушению проучить вас и вышиб каменную подпорку. Потом я кинулся в особняк, чтобы послать своего управляющего и слуг выручить вас. Я еще тогда решил извиниться перед вами и сказать, что принял вас за грабителей. Но, добежав до железной двери, соединяющей храм с домом, я с ужасом обнаружил, что она захлопнута. Боясь, как бы вы не задохнулись под колоколом, я рванулся к главным воротам храма, чтобы вернуться в особняк через улицу. Но на наружной лестнице меня сбил с ног этот головорез. Придя в себя, я со всех ног побежал домой. Там я приказал управляющему немедленно вызволить Вашу светлость. Сам же я на минуту задержался, чтобы положить мазь на рану на голове. Когда же в моей спальне появились вы в… несколько непривычном виде, я принял вас за очередного бандита, пытающегося угрожать мне. Вот и вся правда… Повторяю, что глубоко сожалею о той мальчишеской выходке, которая могла бы кончиться страшной трагедией. Я с радостью приму наказание, которое предписывает закон.