Руководитель труппы ударился в длинные, пространные пояснения. Судья слушал вполуха, одновременно пытаясь уловить, о чем беседовали прочие присутствующие.
— А почему бы тебе не пойти помочь госпоже Оуян кормить медведя? — обратился вдруг Цзун Ли к госпоже Дин. — Я уверен, что ей это было бы приятно!
— Занимайся своим делом! — отрезала госпожа Дин. — Возделывай лучше свой садик!
С едва заметной ухмылкой Цзун Ли продолжал:
— Кстати, юная госпожа Бао — довольно привлекательна, почему бы мне не сочинить для нее стихотворение? Я даже сочинил одно для тебя, дорогая. Послушай-ка:
Судья Ди оглядел всех присутствующих. Госпожа Куань покраснела.
— Попридержали бы вы свой язычок, господин Цзун!
— Я хотел всего лишь предостеречь ее, — невозмутимо заявил Цзун Ли. — Разве вам не известна модная песенка, которую сейчас распевают в столице? — Он замурлыкал бодрую мелодию, отбивая ритм указательным пальцем, а потом низким приятным голосом пропел следующее:
Госпожа Дин принялась было увещевать поэта, но тут вмешался судья Ди:
— Вы прервали нашу беседу, господин Цзун! К тому же я должен поставить вас в известность, что у меня недостаточно чувства юмора. Поберегите ваши остроты для более благоприятной аудитории. — И, обратившись к Куаню, сказал: — Мне нужно пойти наверх и переодеться к торжественной трапезе. Не трудитесь провожать меня!
Подав знак Дао Ганю следовать за ним, судья Ди вышел из комнаты и захлопнул дверь перед носом обескураженного хозяина труппы. Помощнику же он сказал:
— Прежде чем подняться к себе, я попытаюсь отыскать Мо Мо-дэ. А ты оставайся пока здесь и выпей с ними еще немного. Я подозреваю, что тут что-то кроется. Постарайся выяснить, что происходит. Кстати, а что имел в виду этот жалкий поэтишка под «плюсом и минусом»?
Дао Гань призадумался. Он откашлялся, потом пояснил:
— Это грубое, уличное выражение, Ваша светлость. Плюс означает мужчину, а минус — женщину. Ну как Ян и Инь, мужское и женское.
— Понятно. А когда вернется госпожа Оу ян, постарайся выяснить, как долго она оставалась внизу после представления. Не могла же она одновременно находиться сразу в двух разных местах!
— Не исключено, что поэт мог солгать, будто бы встретил ее в зале, господин! И потому притворился, что не видел, как она разговаривала с нами. Разумеется, коридор очень узкий, и мы стояли между ним и девушкой, но едва ли он мог ее не заметить!
— Если Цзун Ли сказал правду, — заметил судья, — то это значит, что девушка, с которой мы беседовали в коридоре, это юная госпожа Бао, выдавшая себя за госпожу Оуян. Но нет, этого не может быть! Ведь девушка, встретившаяся нам, плотно прижимала левую руку к телу, а госпожа Бао, испугавшись выходок Мо Мо-дэ там, на сцене, схватилась за балюстраду обеими руками. Я ничего не могу понять! Постарайся что-нибудь выяснить, а потом поднимайся ко мне.
Он взял у Дао Ганя фонарь и направился к лестнице. Дао Гань пошел назад, в комнату актеров.
Судья Ди был уверен, что достаточно помнит дорогу к складским помещениям. Поднимаясь по лестнице к переходу в соседнее здание, он обнаружил, что у него болят спина и ноги. Он не мог понять, то ли это следствие простуды, то ли с непривычки от постоянного хождения вверх-вниз по лестницам. Он подумал, что Куань вполне симпатичен, но Цзун Ли — из породы самонадеянных молодых людей, которых судья не выносил. Похоже, что поэт был с актерами на короткой ноге. Очевидно, он пытался ухаживать за юной госпожой Бао, но, поскольку та намеревалась постричься в монахини, у поэта не оставалось особых надежд. В его грубоватых стишках по поводу госпожи Дин содержался намек на отношения между ней и госпожой Оуян. Но нравственные устои этих людей судью не волновали. Его волновал Мо Мо-дэ.