Судья подавил вздох. Он поблагодарил настоятеля за щедрый прием и вслед за Сунем направился к выходу. Проходя мимо стола, за которым сидели Дао Гань и актеры, он бросил своему помощнику:
— Подожди меня здесь у главного входа! Я скоро вернусь.
Учитель Сунь провел судью боковым коридором, и они направились в западный зал храма.
Перед скромным алтарем у задней стены горели четыре свечи. Сунь поднял одну из них, осветив висевший на стене средних размеров свиток из старинной парчи: пушистый серый кот расположился на краю резного стола эбенового дерева, рядом — мячик из шерсти, а позади животного — бронзовая чаша с обломком скалы причудливой формы и побегами бамбука.
— Это был любимый кот настоятеля! — низким голосом провозгласил Сунь. — Старик рисовал его бесконечно. Ведь в самом деле премилый зверь?
Судье показалось, что перед ним довольно посредственная работа дилетанта, но он понимал, что ценность картины определяется ее авторством — рисунок святого настоятеля.
Как он и опасался, в прихрамовом зале было очень холодно.
— Замечательный рисунок! — вежливо произнес судья Ди.
— Это его последняя картина, — сказал Сунь. — Он завершил работу над произведением в своей комнате в полдень накануне кончины. Кот отказался принимать пищу и умер несколько дней спустя. И после этого некоторые утверждают, что кошки не привязываются к своим хозяевам! А теперь советую тебе взглянуть на статуи даосской триады в главном зале. Они размером более десяти локтей — это работа знаменитого скульптора. А мне пора откланяться. Надеюсь увидеть тебя завтра утром перед твоим отъездом.
Судья Ди почтительно проводил Учителя до дверей переднего зала, потом вернулся в трапезную. Если статуи простояли там двести лет, решил он, то могут подождать еще немного. У него будет возможность увидеть их, когда через некоторое время он снова посетит этот храм.
У центрального входа он нашел поджидавшего его помощника. Шепотом Дао Гань сообщил:
— Мо Мо-дэ по-прежнему не появился. Куань сказал мне, что никто не знает, когда и где он может объявиться, поскольку предпочитает быть совершенно независимым. Хозяин труппы и его актеры были довольно словоохотливы за столом, но они и в самом деле не в курсе того, что здесь происходит, и это их мало волнует. Между прочим, ужин был действительно неплох. Единственным неприятным моментом была свара за столом среди служек-мирян. Дежурный по трапезной утверждал, что на столе не хватило прибора. А один из монахов возмущался, что ему не досталось чаши и палочек для еды.
— Что ты называешь неплохим ужином? — с кислой физиономией осведомился судья Ди. — Я выпил лишь несколько чаш вина и немного чая. А от остального у меня все в желудке переворачивалось!
— Своим ужином я вполне доволен, — заметил Дао Гань. — И все эти яства даром, бесплатно!
Судья Ди улыбнулся. Ему была известна чрезмерная скаредность Дао Ганя. Сухопарый помощник продолжал:
— Куань пригласил меня к себе, чтобы еще немного выпить, но я решил, что прежде нужно попытаться отыскать нашего неуловимого актера.
— Займись этим! — приказал судья. — А я нанесу визит госпоже Бао и ее дочери. Мне неясно, что их связывает с госпожой Оуян. Цзун Ли утверждал, что Белая Роза — не дочь госпожи Бао и что ее понуждают стать монахиней против воли. Но юнец был пьян. А еще он утверждал, что прежний настоятель был убит. Я расспросил настоятеля и Учителя Суня, но это оказалось чистой выдумкой. Тебе известно, где расположены покои госпожи Бао?
— На втором этаже, господин. Пятая дверь по второму коридору.
— Хорошо. Встретимся потом в комнате Куаня. Я зайду туда после того, как поговорю с госпожой Бао. Шума дождя больше не слышно, — значит, мы можем пройти в восточное крыло через двор.
Но тут появился промокший послушник и сообщил, что, хотя гроза поутихла, дождь не прекратился. Судья и Дао Гань прошли через передний зал храма, где толпились монахи. На первом этаже в восточном крыле перед входом в Зал церемоний они расстались.
На втором этаже судья Ди никого не обнаружил. Узкие холодные коридоры были кое-где слабо освещены фонарями. Вокруг было очень тихо: он слышал только шуршание своего парчового платья.
Судья Ди намеревался уже начать отсчитывать двери, как вдруг до него донесся чей-то шепот. Он остановился, прислушался и услышал у себя за спиной шелест шелка и одновременно ощутил сладкий, приторный аромат. Он хотел обернуться, но в этот момент острая боль пронзила голову, и все потонуло во мраке.