Она открыла дверь на кухню. Там стоял жгучий мороз.
Комендант Каликин отпрянул, но лейтенанта холод не пугал.
— Оставайтесь в помещении, — приказал лейтенант Андрей Львович Шустов. — Или наденьте какие-нибудь валенки — на вас смотреть страшно. Верное воспаление легких.
Он прошел к окну и стал разглядывать его разбитую створку.
— Надеюсь, вас рядом не было? — спросил он.
— Вот именно, — ответила Лидочка. — Я тут и стояла.
— Ясно, — сказал Андрей Львович. — На шум побежала. Как мотылек на свет фонаря. Я точно выразился…
— Лидия Кирилловна.
— Вот именно, Лидия Кирилловна. Сотни людей, не менее достойных, чем вы, находили свою смерть по причине любопытства.
— Я больше не буду, — сказала Лидочка. Ей стало спокойно, потому что при таком человеке ничего плохого произойти не могло. Она пошла в спальню и крикнула ему оттуда: — Андрей Львович, вы пока изучайте, а я оденусь. В самом деле, неудобно.
— В самом деле, — согласился Андрей Львович. — И на ноги что-нибудь потеплее. А потом принесите мне плед, пожалуйста.
— Плед?!
— Или одеяло! — закричал комендант. — Мы пока прикроем окно.
Лидочка быстро оделась. Она слышала, как старший лейтенант прошел по прихожей, выглянул на лестницу и кому-то крикнул:
— Ты зайди сюда, Смирнов, ты посмотри, как общественность страдает!
Сразу же по прихожей затопали сапоги, и голос тонкий, вовсе не начальственный, подтвердил из кухни:
— Черт знает что делают.
Второй милиционер оказался капитаном, низеньким, животастым, ему было зябко и не очень интересно. Лидочке показалось, что он больше всего хочет возвратиться в их теплое тесное восемьдесят восьмое отделение, которое было ей известно по всевозможным паспортным делам. В прошлом году она как раз теряла паспорт и восстанавливала его, ожидая своей очереди в узком коридоре, по которому очень деловито проходили парни в штатском — видно, спешили ловить опасных бандитов, а те милиционеры, что в форме, курили на крылечке, рассуждая о ремонте машин.
— Вы сюда не заходите, Лидия Кирилловна, — сказал Андрей Львович. — Обязательно схватите воспаление легких.
«Наверное, у него с этой болезнью связаны какие-то жуткие воспоминания, — подумала Лидочка. — Может быть, она унесла всю его семью».
Лидочка послушно закрыла дверь на кухню. Все равно квартира выстудилась. Даже хотелось надеть пальто и сапоги, но как-то неловко было ходить в таком виде по собственному дому, когда воспитанный Андрей Львович свою шинель снял и теперь терпел на кухне жгучий мороз. Из кухни выскочил комендант Каликин, воротник шинели был поднят, шапка нависла над костяным носиком, нижняя губа отвисла и дрожала от холода.
— Ремонт надо делать, — сообщил он, прикрывая дверь. — Срочно нужен стекольщик, а где его найдешь?
— Вы мне поможете? — спросила Лидочка и обрадовала этим вопросом коменданта.
— Нелегко, — сказал он, — но для вас как пострадавшей я обязан, слово ветерана!
Серые глазки ветерана слезились от холода.
На кухне шел спор и проникал сквозь дверь.
— А я что могу поделать? Он вчера обещал камеру починить. Обещал? — это был голос толстенького капитана.
— Ну почему у вас все ломается именно тогда, когда нужно срочно? — сердился лейтенант Шустов.
— Знаете, у вас, оперативников, все просто — догнал, поймал, пристукнул, — гневался толстенький капитан, отступая из кухни под напором лейтенанта Шустова. Он открыл дверь и вместе с волной мороза выкатился в коридор.
— Ну почему ты ее не задержал? — спросил лейтенант.
— А как ты ее задержишь, если она не в свою смену вышла и ей ребенка в детский садик вести?
Они надвигались на Лидочку и совсем было притерли ее к стенке, но на помощь пришел комендант.
— Товарищи милиция, — сказал он. — Вы мне жиличку совсем замордовали. Она человек случайный, но жертва. У нас как бывает — стреляют, наводят беспорядок, а в результате наблюдаются жертвы из мирного населения.
Лидочке порой казалось, что костеносый комендант начитался рассказов Зощенко и старательно подражает их персонажам.
— А Кацнельсон где? Разве у него камеры нет?
— Кацнельсона я поднимать не буду, он сутки отдежурил, — ответил капитан.
— Но нельзя же, в самом деле, зимой человека с разбитым окном оставлять, — заметил лейтенант Шустов.
— Пускай гражданка часа три потерпит, я в райотделе кого-нибудь попрошу.
— Как так потерпит? — возмутился комендант. — Чего она потерпит?
— Пока придет фотограф, — ответил толстенький капитан. — Мы должны снять следы на кухне.