Юмористическое искусство О. Генри коренится в американской традиции. Одна из первых его юморесок, «Я интервьюирую президента», могла бы выйти из-под пера молодого Твена. Другая, написанная в тот же ранний техасский период, «Тайна улицы Пешо», близко напоминает литературные пародии Брета Гарта.
Насмешливо-«снижающий» юмор О. Генри характерен для американской традиции в целом. Зародившийся еще в феодальной Европе, это был при начале юмор простолюдина, высмеивающего привилегии и претензии аристократа; в антифеодальной Америке он привился и «одомашнился». Наивысшее, последовательно демократическое выражение эта линия американского юмора получила в творчестве Марка Твена.
Бродяги и плуты О. Генри также имеют отчетливую генеалогию. Унаследовав от европейской литературы XVII–XVIII столетий продувного «пикаро», героя плутовских новелл и романов, американцы «приютили» его у себя в обличье американского фермера-скваттера, охотника, коробейника. Он стал ходовой фигурой в американском фольклоре, и по условиям развития буржуазной цивилизации в США его плутовство было окружено сочувствием и ловкачество — восхищением. «Благородный жулик» в рассказах О. Генри — одна из его заключительных масок.
Традиционны в манере О. Генри-рассказчика и такие испытанные сказовые приемы американского юмориста, как безудержное балагурство, лукавая недомолвка или комическая гипербола, доведенная до абсурда.
И, наконец, ставшая столь популярной с легкой руки О. Генри (и связываемая столь часто с его творчеством и с его именем) парадоксальная, неожиданная развязка сюжета тоже долгие годы культивировалась в США в устном фольклорном рассказе и вошла в американский литературный канон много ранее.[2]
Таким образом, можно сказать, что О. Генри наследует и кое в чем как бы исчерпывает, подводит к концу некоторые сложившиеся мотивы американской юмористической литературы XIX столетия.
Нельзя не отметить, что эти страницы О. Генри, являясь «вторичным продуктом», повторением уже отработанных литературных мотивов, не столь непосредственно связаны с рисуемой жизнью, как искусство его предшественников. Так, в рассказах О. Генри из жизни ковбойского Запада подлинны местный пейзаж и атмосфера «приволья» (по сравнению с Америкой больших городов), но в характерах и в сюжетах он слишком часто перепевает своего предшественника Брета Гарта, иной раз почти не скрывая этого.
Вместе с тем у О. Генри — рассказчика и юмориста можно выделить ряд особенностей, характерных для его времени и связанных с его личностью.
Творчество американских юмористов XIX столетия складывалось в основном в условиях доиндустриальной, «деревенской» Америки. Юмор О. Генри по преимуществу городской; это юмор большого города. Он отразил многообразные перемены, привнесенные в американскую жизнь городской, капиталистической цивилизацией, в развитии которой — в особенности в многомиллионных урбанистических центрах, подобных Нью-Йорку, — США выходят к началу XX века на первое место в мире.
Среди мощных факторов, формировавших в этот период массовую городскую культуру и имеющих прямое отношение к О. Генри, нужно выделить в первую очередь многотиражную прессу и кинематограф на его начальных этапах (отметим, что кинематограф, под одним из его тогдашних имен «витаграфоскопа», фигурирует в первой же книге О. Генри «Короли и капуста»). Массовая печать во многом влияет на жанр рассказов О. Генри. Некоторые из персонажей его нью-йоркских рассказов как бы предугадывают грустно-смешного героя ранних чаплинских фильмов.
Особенные, индивидуальные черты юмористического стиля О. Генри — это тяга к игре и в то же время склонность к рефлексии.
Влечение О. Генри к игре бросается сразу в глаза. Во всем, что он пишет, присутствует элемент стремительной, ловкой, виртуозной игры, в чем-то родственной искусству циркового жонглера или эквилибриста. Нередко эта игра изящна и артистична, порой тяготеет к более примитивному лицедейству и клоунаде.
Писатель неутомимо играет словами, метафорами, сюжетными поворотами. Он также не прочь пожонглировать судьбами своих персонажей, что бывает не столь безобидно.
Он получает от этой игры очевидное удовольствие и вовлекает в игру читателя.
В то же время для известной части рассказов О. Генри характерна рефлексия или раздумье. Оглядка на себя, как бы со стороны и насмешливый, аналитический по отношению к себе самому комментарий. Иной раз это тоже игра, но игра ироническая, при которой насмешник сам подвергается испытанию насмешкой. Такая «двойная ирония» не может не быть окрашена в скептические тона, определенным образом отражающие общий взгляд О. Генри на жизнь и на литературное творчество.
2
Здесь О. Генри, писатель начала XX века, выступает в известном смысле как «архаист» (с той поправкой, что его сюжетные «сальто» отражают превратность судьбы человека не на фоне дикой природы, а в «джунглях» многомиллионного города).