Впрочем, язык наш покуда не пришел в упадок, так что нет нужды об этом распространяться. Возвращаясь к предмету, от которого я отклонился, скажу, что общим для всей страны назовем язык, где большая часть слов и форм не совпадает со словами и формами какого-либо местного наречия данной страны.
Коль скоро сказанное верно, а оно поистине верно, то я желал бы призвать Данте с его поэмой и, взяв в руки что-либо писанное на флорентийском языке, осведомиться, что в его поэме написано не по-флорентийски. Он бы мне ответил, что многое: то-то перенято из ломбардского, то-то придумано им самим, то-то позаимствовано из латинского...
Но раз уж у нас с Данте пойдет беседа, то не буду повторять «он ответил», «я сказал», а помечу собеседников начальной буквой имени.
Н. Что, стало быть, позаимствовано тобой в Ломбардии?
Д. Вот это:
In со del ponte presso a Benevento
и еще:
Con voi nasceva е s'ascondeva vosco.
Н. А что взято из латыни?
Д. Вот, к примеру:
Transumanar significar per verba
и еще многое другое.
Н. А что ты сам придумал?
Д. Вот что:
S'io m'intuassi come tu ti immii.
Все эти слова, смешиваясь с тосканскими, дают третий язык.
Н. Положим. Но скажи, сколько в поэме таких слов: из других наречий, придуманных или латинских?
Д. В первых двух кантиках144 мало, в последней же изрядно, особенно латинских, ибо рассуждая о разных учениях, я вынужден был приискать слова, годные для их выражения, то есть латинские термины, но я так изменил окончания, что они стали одно с языком поэмы в целом.
Н. Каков же язык поэмы в целом?
Д. Куриальный, придворный.
Н. Это как понимать?
Д. А так, что на нем говорят в папской курии, при дворе герцога[155], где люди более образованны и, следовательно, говорят лучше, чем в городах Италии.
Н. Вот и соврал. Скажи-ка, что на этом придворном языке значит morse?
Д. Значит «умер».
Н. На флорентийском что оно значит?
Д. А на флорентийском значит «укусил».
Н. А в этих твоих стихах E quando il dente longobardo morse «morse» в каком употреблено значении?
Д. В значении «задеть», «оскорбить», «напасть», это переносное употребление от флорентийского mordere «укусить».
Н. Выходит, ты говоришь по-флорентийски, а не по-придворному?
Д. Ну, большей частью, но я избегаю слишком уж флорентийских слов.
Н. Избегаешь? А это что такое Forte spingava con ambe Ie piote, что здесь это слово spingava?
Д. Так говорят во Флоренции: spingare «бить копытом», «лягаться» про животное: ella spinga una coppia di calci «два раза бьет копытом», я же это самое хотел сказать про того, кого встретил в аду, вот я и употребил spingare.
Н. Ну хорошо, а зачем, разумея ноги, ты говоришь не gambe, a zanche: E quello che piangeva con Ie zanche?
Д. Затем, что во Флоренции zanche — это ходули: ряженные призраками на праздник Сан Джованни становятся на них и передвигаются как на ногах, вот я, разумея ноги, и сказал zanche.
Н. Ловко же ты избегаешь флорентийских слов. Но скажи, немного дальше у тебя говорится: Non prendete, mortali, i voti a ciancie, почему ты произносишь ciancie, а не zanze, как ломбардцы, раз уж ты употребляешь ломбардское vosco и со del Ponte.
Д. Zanze — это слишком уж варварское слово, a «vosco» и «со» я употребил оттого, что это не столь варварские слова, и оттого, что в обширном сочинении дозволено употребить несколько чужих слов, как это сделал Вергилий в стихе
Troia gaza per undas[156].
Н. Пусть так, но разве мы скажем, что Вергилий писал не по-латыни? Д. Нет, не скажем.
Н. Стало быть, ты, вставив «со» и «vosco», не изменил свой язык. Впрочем, не пустой ли это спор? Ведь ты сам в поэме не раз поминаешь, что говоришь по-тоскански и по-флорентийски. Вспомни, что сказано в «Аде» о том, кто услышал твою речь: «И он, узнав тосканский говор мой» или в другом месте, устами Фаринаты[157]:
155
Речь идет о правителе Миланского герцогства, занимавшего значительную часть Ломбардии.
157
Фарината дели Уберти — один из ярких образов «Божественной комедии» Данте, вождь флорентийских гибеллинов, принадлежавший к знатному роду Уберти. Считался спасителем Флоренции: после победы гибеллинов над гвельфами в 1260 г. при Монтаперти, у р. Арбии, первые, будучи ранее изгнанными из города, замыслили разрушить его, но Фарината решительно воспротивился этому. О Фаринате см.: Данте. Божественная комедия. Ад. X, 22-51, 73-98.