После изгнания Пьеро решением Синьории были возвращены граждане, высланные и изгнанные государством с 1434 и по девятого ноября 1494 года, и хотя это было с радостью встречено всеми, однако опасность, нависшая над городом, отравила веселье граждан. И действительно, я думаю, что уже давным-давно Флоренция не была в столь тяжелом положении: что касается внутреннего положения, то был изгнан могущественный род, шестьдесят лет стоявший у власти, и возвращены все его враги; эта перемена привела к тому, что прежний образ правления стал непригодным, и немалый страх обуял всех тех, кто имел влияние во времена Лоренцо и Пьеро, всех тех, кто сам или чьи предки когда-либо обидели изгнанников или их предков; всех тех, кто владел имуществом объявленных прежде вне закона, поскольку купил его, получил в качестве вознаграждения или путем грабежа. Что касается внешнеполитического положения, то была отторгнута чуть ли не большая часть наших владений, что должно было привести к ослаблению Флоренции в связи с уменьшением доходов и военной мощи ц к неизбежности войны не только с пизанцами, но и со многими другими, которые воспрепятствовали бы восстановлению прежних границ. К тому же наши земли занял король Франции с сильным войском — враг, оскорбленный нами, жадный и жестокий, внушавший нам ужас не только тем, что опустошит нашу территорию и поднимет мятеж на остававшихся еще в нашем подчинении землях, но также потому, что разграбит город, вернет Пьеро де'Медичи и, возможно, сам станет править Флоренцией; а в случае, если он уйдет из города, наименьшее зло, которого можно было бы опасаться, — это уплата ему огромной суммы денег за освобождение Флоренции от французов.
Король Карл выехал из Пизы, как о том сказано выше, и взял путь на Флоренцию в самом дурном расположении духа и, как полагали, с намерением опустошить город, но когда он узнал о государственном перевороте и о том, что народ, прогнав Пьеро, взялся за оружие и не выпускает его из рук, то, испугавшись мощи народа, стал не только сомневаться в возможности взять силой и разграбить город, но и опасаться, как бы при вступлении во Флоренцию вооруженный народ не нанес ему поражения. Поэтому, остановившись в пути, он послал во Флоренцию сообщить, что желает войти в город мирно, но в связи с тем, что его войско весьма многочисленно и в него входят люди самых разных национальностей, а флорентийский народ, насколько ему известно, взялся за оружие, то во избежание возможного конфликта он предпочел бы помедлить со вступлением в город, пока народ на разоружится и он не сможет войти во Флоренцию как друг, не вызывая волнений. Получив из Флоренции положительный ответ, король отправился в Синью и, остановившись там в доме Батисты Пандольфини, много дней ожидал, пока Флоренция не успокоится, заказав тем временем одежду и снаряжение для своих людей и коней, чтобы въезд его в город был торжественный и пышный. Несмотря на то, что он как будто отказался от плана разграбить город и решил ограничиться получением как можно большей суммы денег, он послал за Пьеро де'Медичи, рассчитывая, что тот ради возвращения во Флоренцию не поскупится ни на что, а в крайнем случае его появление напугает граждан, готовых на все, лишь бы избежать восстановления его власти. Пьеро, покинув Флоренцию, бежал в Болонью, а оттуда в Венецию, где он и выслушал предложение короля; желая, с одной стороны, присоединиться к нему, с другой, боясь, что король за деньги предаст его флорентийцам, он попросил совета у венецианцев, которые подтвердили его подозрения и убедили не соглашаться, руководствуясь при этом не интересами Пьеро, а движимые опасением, как бы это не помогло королю распорядиться по-своему Флоренцией и стать ее властелином, ибо несмотря на ненависть, которую питают к нам венецианцы, им было бы неугодно, если бы король так прочно укрепился в Италии, что им пришлось бы с ним считаться. Король долго оставался в Синье, куда постоянно — как и раньше по пути его следования — прибывало из Флоренции много послов, чтобы воздать ему почести, и наконец в воскресенье, день ...ноября, он вступил во Флоренцию.