– Тогда почему вы разошлись?
– Потому что время изменилось. Слышали такое слово «Перестройка»?
Таня кивнула.
– Ну вот и все. Одно время поженило, другое время развело. У каждого времени свои законы. Знаете, кто увел у меня Игоря?
Таня напряглась, она ожидала услышать имя разлучницы. Надо у Игоря Лукича ее координаты спросить. Странно, что он забыл вставить Варварину соперницу в свой список. Согласно его хронологии, у Варвары не было конкуренток. Неужели запамятовал?
– Горбачев. Он изменил мне с Горбачевым, – и она как-то грустно засмеялась.
– Простите, я не понимаю.
– Что же тут непонятного? Давайте я лучше вам чай подолью.
Тане показалось, что Варвара взяла паузу, чтобы решить, стоит ли продолжать этот разговор или закруглить его и выпроводить Таню. И что-то подсказывало Тане, что Варвара выберет второй вариант.
Хозяйка взяла чайник и резко, своим фирменным движением стремительной женщины, плеснула кипяток в Танину чашку. Чашка не устояла. Кипяток залил Танины колени.
– Снимай джинсы! – закричала Варвара, сразу перейдя на «ты». – Убью этот чайник!
И она затолкала Таню в ванную. Больно было так, что Тане стало не до сантиментов. Молниеносно сняв джинсы, она залезла в ванную и начала обдавать ошпаренные места холодной водой. Боль уходила, но ненадолго. Колени просили холодной воды снова и снова, они были ненасытны, как верблюд после дальнего перехода.
– Танюш, прости меня, вот ведь криворукая, – канючила под дверью Варвара. – Может, маслом каким помазать? Я плохо в этом разбираюсь, но давай в интернете посмотрим. У меня облепиховое есть.
– Нормально все, пузырей нет, все пройдет, – мужественно отвечала Таня.
Но вина Варвары была налицо. И на обочине Таниного сознания приятно мелькнуло: «Все, ты теперь меня не выгонишь, торопливая моя».
– Тань, к тебе зайти можно?
Таня вспомнила про свои трусы. Никогда не знаешь, куда стоит надевать трусы поприличнее. Не на свидание же шла. Есть у нее бирюзовые с лайкрой, так нет же, хлопок застиранный напялила.
– Тань, померь это. – Из-за двери высунулась рука с чем-то ярким наперевес.
Таня удивилась прозорливости Варвары. Это оказались широкие шорты гавайской раскраски. «Может, она сама не всегда в бирюзовых трусах ходит? А при Игоре в чем ходила? Господи, о чем я думаю», – окоротила себя Таня.
Через полчаса чаепитие переместилось в ванную комнату. Варвара расположилась на унитазе, а Таня в роскошных гавайских шортах сидела на бортике ванной и периодически поливала ожоги холодной водой. Печенье они поставили на стиральную машинку, потеснив фен и туалетную бумагу. Обстановка была такой уютной, что они даже убрали общий свет, оставив только подсветку над зеркалом. Под журчание сливного бачка Варвара как-то обмякла, замедлилась и начала говорить о главном:
– Знаешь, Танюша, я и вправду думаю, что мы с Игорем могли бы жить долго и даже временами счастливо, если бы Советский Союз не рухнул. Тебе, конечно, кажется, что это я себе оправдания ищу, но нет, все прошло, уже не болит ни в каком месте. Там много всего было, но я только одну историю расскажу, может, поймешь, а может, нет…
Варвара медленно и очень осторожно подлила Тане чай и примостила чашку среди шампуней и гелей.
– Я заканчивала институт в год, когда СССР рухнул, и мой диплом совпал с победным рывком народа в капитализм. И в числе первых прорвавшихся был мой муж, Игорь, он же на два года старше меня был. Он тогда создал какую-то страховую фирму и взял меня на работу, чтобы я написала диплом на материалах его бизнеса. Я ведь на экономическом факультете училась. Днем работала, а ночью умирала от страха, что останусь без диплома, времени писать совсем не было. Но Игорь жестко руководил мною, ты же его знаешь. Сам написал за меня половину. Короче, свой красный диплом я получила и решила в науку идти, в аспирантуру поступать. Знаешь, был такой синдром в советское время: для девушек из интеллигентных семей законченное высшее образование наступает только после защиты кандидатской диссертации. Но муж мне толково объяснил, а он умеет это делать, что на фиг никому это не нужно, что лавочку под названием «наука» пора закрыть и забить дверь гнилой доской. Что я и сделала. Пошла с ним дальше, рука об руку, рынок строить. Зажав кирку в мозолистой руке. Кирка и мозоли – это, конечно, образы, не было ничего такого. И рынка не было. Знаешь, в чем состоял наш бизнес? Собирали деньги с населения. Нет, это было не МММ, все-таки мой муж по гениальности до Мавроди недотягивал. Брали под какие-то страховые программы. Когда Мавроди считал деньги комнатами, мы скромно, по мелочи, – коробками. Считать деньги коробками довольно скучно, от нечего делать я занялась расчетами нашего бизнеса. Вывод был очевиден – деньги мы не вернем.