– Вы к кому?
– К Игорю Лукичу.
Таня перехватила недоуменный взгляд вышколенных охранников.
– Он вас ждет?
– Да, – выдавила из себя Таня. Голос при этом дал предательскую слабину. Она уже ни в чем не была уверена.
– Ваш паспорт?
Таня увидела, как один охранник взял ее документ, а второй отошел в сторону и стал звонить. Паспорт листался долго. Тане показалось, что бесконечно долго. И унизительно долго. Было очевидно, что охранник тянет время, пока его напарник выясняет, действительно ли ждут Татьяну. А если там не подтвердят? Ее выгонят, как корову, зашедшую в чужой огород? Возьмут хворостину и похлопают по бокам, приговаривая: «Пошла, пошла!»
И ведь пойдет. Что ей останется? Между лопатками противно потекла струйка пота. Ничего, резинка от трусов надежно стоит на ее пути. Это уже было три года назад, когда она приехала в Москву. И что изменилось? Стоило ли приезжать? Зачем все это? Напрасные хлопоты ей выпали, не более.
– Проходите, пожалуйста, – голос охранника стал любезным и даже подобострастным, – по лестнице, на второй этаж.
«Ага, значит, меня и вправду там ждут», – смекнула Таня.
– А дальше куда?
– Я же сказал, на второй этаж.
– Спасибо, я услышала про второй этаж. Кабинет не подскажете?
– Девушка, у Игоря Лукича кабинет занимает весь второй этаж. Там одна дверь, вы не ошибетесь. – В голосе охранника чувствовалось удивление неосведомленностью посетительницы.
Видимо, сюда приходили только осведомленные.
Но главное, что ее ждут. Это придало ей уверенности, и по мраморной лестнице с витыми перилами она поднималась уже без прежней душевной дрожи. Вот и второй этаж, длинный коридор, в конце которого обозначена одна-единственная дверь. Похоже, ей сюда. Как не хочется! Как в пасть к удаву. И как тянет туда!
Глава 2. Заветный список
У Игоря Лукича выдался плохой день. Точнее, обычный. Все последние дни тяжело было назвать хорошими. Он вынужден был тащить на себе груз борьбы за место в партийном списке, дающем право стать депутатом Государственной думы. Мало состоять в партии, надо получить «проходное» место в заветном списке, определяющем очередность прохода в законодательный орган страны. И Игорь Лукич старался изо всех сил, преодолевая отвращение к внутрипартийной борьбе.
Выборы в стране были устроены не хитро, но конспиративно. Никакого мошенничества! Механика выборов проста и элегантна. Члены партии, как лошади на скачках, имели свои порядковые номера в партийных списках, в строгом соответствии с которыми дружными рядами шли в Думу. Но перед каким-то номером дверь закрывалась, мест на него не хватало, и ему не оставалось ничего, кроме как заливать горе коньяком стоимостью с бюджет малого городка.
Ради экономии на коньяке или по какой-то другой причине, но члены партии прикладывали титанические усилия, чтобы получить «проходной» номер, дающий шанс на победу. Они толкались локтями, трясли кошельками, всячески доказывали верность партии и ее лидеру. Ситуация напоминала очередь за синими курицами на излете советской власти. Все стояли с номерами, написанными на ладошках, и вдруг какому-то номеру объявляли: «Курей больше нет, кончились». Здесь же «заканчивались» не куриные мощи, а мягкие, обитые бархатом, кресла в Государственной думе. Это был весомый повод расстроиться и напиться с горя.
Конечно, прохождение в Государственную думу не обходилось без помощи народа, который по этому случаю называли электоратом. Народ гордился этим высоким званием, догадываясь о его заморском происхождении, и старался оправдать оказанную ему честь. Электорат подходил к урнам, бросал туда избирательные бюллетени и покупал в местном буфете пирожки по цене, соответствующей официальным оценкам инфляции. Потому что в обычных магазинах инфляция почему-то была выше.
Правда, народ не голосовал за людей из партийных списков. Это было бы хлопотно, ведь пришлось бы читать трудно выговариваемые фамилии и вникать в хитросплетения биографий. Чтобы не утомлять народ, то есть электорат, ему предлагали голосовать за лучших представителей той или иной партии. Обычно ими оказывались спортсмены и артисты, герои и губернаторы. И купивший пирожок представитель электората не вполне понимал, что, отдавая голос этим белозубым красавцам, он открывал дверь в Думу всему «партийному списку». Поэтому артиста или спортсмена политтехнологи называли «паровозом», который тащил на себе в Думу собратьев по партии. И чем больше голосов собирал «паровоз», тем больше номеров партийного списка оказывались проходными.