- Да я не про наши благотворительные фонды говорю! - досадливо сморщился Обнорский.- Про наши я и сам все знаю... Я про западные благотворительные фонды говорю... - Западные? - Ну да... Знаешь, я в последнее время стал в Швецию часто ездить, а там как цепная реакция пошла - начали и в другие страны приглашать: в Норвегию, Голландию, во Францию... Лекции там всякие почитать, на вопросы поотвечать, в семинарах разных поучаствовать... Ну, дело не в этом. Короче говоря, там, на Западе, этих разных благотворительных фондов - тьма-тьмущая... Бог знает на что люди готовы "бабки" жертвовать... Иногда мне даже кажется, что у них там с мозгами не все в порядке... Есть, например, фонд помощи бездомным кошкам и собакам в Восточной Европе... Есть целые программы по защите нашей экологии... И они не просто есть, эти фонды - они реально нам сюда деньги перечисляют... И очень удивляются, что сдвигов не происходит. Я там им пообъяснял кое-что... Неважно... Короче, я знаю председателя одного такого фонда - он мне немножко должен по жизни, я его от очень глупого шага предостерег... В общем, обещать твердо ничего не могу, но поговорить с ним попробую... Чем деньги на ветер выкидывать - пусть лучше попробует реальное и конкретное доброе дело сделать... Мила тогда не очень поверила в реальность помощи от какого-то благотворительного фонда, но все равно - она была благодарна журналисту хотя бы просто за сочувствие. Неизвестно, как бы сложилась дальнейшая судьба Милы (скорее всего, рано или поздно Плейшнер все-таки "додавил" бы девушку своими издевательствами и попреками), если бы двадцатого апреля 1994 года она не принесла Некрасову-Скрипнику настоящую "тему"... Плейшнер ее тогда к себе на квартиру дернул - передал через "быков", чтобы явилась к вечеру. Люда и подъехала к нему - а Некрасов не один был, у него Моисей Лазаревич Гутман сидел, что-то объяснял с какими-то бумажками в руках тоскливо кивавшему невпопад Плейшнеру, который в разных экономических и административных тонкостях разбирался слабо. Мила, можно сказать, своим приходом просто спасла Скрипника от наседавшего на него "главбуха" - Плейшнер обрадовался, как ребенок, что появилась возможность "сменить пластинку" на более понятную и знакомую: - О! Явилась - не запылилась, тунеядка мокро-щелистая. Слышь, Моисей - ты глянь на нее! Нафуфырена так, что аж в зенках рябит, а работать при этом не желает... Раньше таких, как она, граждане начальнички за сто первый высылали - а теперь их совсем воспитывать некому... Я вот только иногда пытаюсь ей мозгов в башку вложить - все без толку... И что за молодежь такая пошла, лишь бы жрать и ебаться, а рогом в стену пусть за них дядя упирается... Слышь, Моисей - не желаешь запустить ей под шкурку шершавенького? В воспитательных, так сказать, целях? Гутман поправил золотое пенсне на переносице, внимательно осмотрел Милины колени, потом вздохнул и сказал с раздражением: - Нет-с, Григорий, уволь... Я бы хотел все же договорить свой вопрос, потому что потом с кого будут спрашивать - с Моисея, а Моисей предупреждал заранее, что чудес с деньгами быть не может, потому что они не мыши, и сами не размножаются... - Ладно,- обреченно кивнул Плейшнер.- Давай Добазарим. Он раздраженно зыркнул на Люду и рявкнул: - Чего лупалы выкатила? Скидывай клифт! Мила торопливо кивнула, но перед тем, как начать раздеваться, вдруг вытащила из кармана жилета ксерокопии каких-то бумаг: - Григорий Анатольевич... Я... Вот, посмотрите, может, вам интересно будет... Она протянула бумаги Некрасову, тот машинально взял их в руки, глянул тупо, а потом с сердцем швырнул на стол: - Ты че, девка, совсем от безделья башкой склинилась? Малявы какие-то сортирные мне впариваешь... Мне че - с ними на очко сходить?! Люда вся съежилась и торопливо начала раздеваться, а Моисей Лазаревич, которому бумаги, брошенные Плейшнером, упали под нос, вдруг сказал: - Минуточку, Гриша, минуточку... Плейшнер удивленно посмотрел на "главбуха" - Гутман перебирал бумажки с явным интересом, что-то шепча себе под нос... Чутью Моисея Лазаревича Некрасов доверял почти безгранично, потому что считал Гутмана чуть ли не гением по части разного рода "разводок" и "напарок"... Ежели старик начинал водить носом - то нос этот чувствовал запах денег... Наконец, Гутман поднял глаза на Милу, оставшуюся к тому моменту уже в одних только туфлях и чулках: - Ты где это взяла, деточка? Люда, глотая слова, начала объяснять, что у нее накануне был клиент, который потащил ее в гостиницу "Москва" - паренек этот вроде как из коммерсантов, в порту где-то шустрит... В фирме которая то ли "ТКК", то ли "ДТК" называется... Парнишка, когда ее подснял - уже был прилично "нарытый", а в "Москве" - совсем набухался - смочь ничего не смог, тогда хвастаться начал, бумажками тряс... Говорил, что скоро фирма его шикарное дельце со шведской водкой "Абсолют" провернет, которая по документам в Узбекистан должна пойти, а на самом деле в Питере продаваться будет... А пареньку этому после того, как все прокрутится ровно три коробки этого "Абсолюта" обещали, потому как он в фирме человек не последний... Скорее всего, парнишка этот просто бахвалился с пьяных глаз, но Мила, помня наставления Григория Анатольевича, отксерила на всякий случай бумажки прямо в гостинице, пока клиент придремнул... Моисей Лазаревич удовлетворенно кивнул сбивчивым пояснением Карасевой, потому как, еще только мельком глянув на документы (а это были ксерокопии факсов о предстоявшей отправке крупной партии "Абсолюта" узбекской фирме "Абдулаев и К" через Балтийскую таможню транзитом), понял, что поставка-то, скорее всего левая. - Спасибо, деточка,- ласково улыбнулся Людмиле Гутман и повернулся к Плейшнеру, добавив негромко: - Ты бы отпустил пока девочку, Гриша, нам есть о чем серьезно говорить... Это "тема", Гриша... У меня кой-какие мысли пришли, так давай мы их обсудим, чтобы время не терять - и с этого что-то может получиться. Плейшнер досадливо цыкнул зубом, но все же махнул Люде рукой: - Вали давай... Завтра придешь... Стахановка ты наша... Мила, тщательно пытаясь скрыть радость, торопливо оделась и убежала, оставив Некрасова тосковать с Моисеем Лазаревичем, чьи "обсуждения" разных "проектов" с Плейшнером обычно сводились к тому, что Гутман неторопливо рассуждал вслух словно сам с собой разговаривал,- а Скрипник время от времени тупо кивал плешивой головой. Впрочем, каждому свое, зато Плейшнер был незаменим, когда дело подходило к практической реализации задуманного... Вот таким вот интересным образом информация о партии "Абсолюта", которую бывший советский фарцовщик, а ныне шведский бизнесмен Костя Олафсон должен был поставить представителям рынка на Апраксином дворе, попала к Плейшнеру и его "главбуху". Моисей Лазаревич, вновь оставшись с Некрасовым наедине, быстро растолковал, что ежели навести справки про узбекскую фирму "Абдулаев и К" - и если фирма эта окажется липовой,- то расклад может получиться очень даже интересным. - Ты пойми меня правильно, Гриша,- бубнил Гутман, довольно чмокая губами,- я старый человек и не так уж радуюсь деньгам, зато я радуюсь, когда вижу возможность, чтоб сделать бизнес красиво... А мы тут можем сделать красиво, это я тебе говорю, ты знаешь, Моисея редко подводит его чутье, иначе я бы тут с тобой здесь уже не разговаривал... Я про эту фирму "ТКК" знаю, и ты про нее слышал - так там отставные энка-вэдэшники свой гешефт делают, и с ними мы сталкивались раньше, они у нас несколько раз клиентов уводили, но кто бы захотел ссориться с чекистами, даже если они уже оттуда ушли? Но что мы здесь имеем - мы имеем, что мальчики явно захотели больше денег, чем это бывает честно... И нам надо понять, раз мы это знаем, как теперь с этим жить? Послушай старого еврея, Гриша, мы тут имеем два варианта, ну, может, больше, но я пока вижу только два. Мы можем сдать их с их "левизной" таможне, и пусть у них там будут проблемы, которые они будут долго решать... Но что нам с этого будет, кроме радости, что у людей случилось горе? И проблемы они свои, наверное, решат - ты знаешь, что на таможне у них все схвачено и они там "стоят" хорошо. Так давай посмотрим второй вариант - а он мне кажется совсем интересным. Если люди имеют на руках левый товар, то что они будут делать, когда этот товар у них красиво уведут?.. Правильно, Гриша, я тоже так думаю, что жаловаться в органы они не побегут, а если что и захотят сделать, так только сами понять - кто их так "сделал"... Но ты мне сам много раз говорил, что когда люди хотят уже играть с криминалом - то здесь "кидок" не предъявляется... Даже если поймут, кто их кинул и куда... Но можно подумать - а я бы даже так сказал, что подумать нужно - и увести эту водку у них красиво, вчистую... Чтоб было без налетов и этой дикой стрельбы... Это не совсем просто, но и чтобы совсем невозможно было, так я бы тоже не сказал... Здесь надо все как следует подумать, но что-то видно уже прямо сейчас... Я бы сделал так, на первый взгляд: что тут у них в коносаменте? Отправитель шведская фирма, получатель узбекская... Мы что, не можем сделать свой коносамент? Где отправителям будет бельгийская фирма, а получателем латвийская? И чтобы номера контейнеров остались теми же самыми? Эти мальчики из "ТКК" свою водку со склада в порту вывозить не сразу будут, они захотят подождать несколько дней чтобы им казалось, что все вокруг спокойно и тихо... А мы в ТЭЦ порта - ты знаешь, там наши есть - выпишем разнарядку на выдачу груза со склада. А разнарядку ту дадим человеку с доверенностью от латвийской фирмы - пусть его потом ищут, если у него был паспорт покойника... Он загрузит контейнеры на грузовики - пусть машины будут какого-нибудь официального таможенного перевозчика, только чтобы у них не было латвийских виз... Так, так... Пусть он все погрузит вечером, когда народу меньше... Потом покажут бумажки на воротах, и уже поехали... Доедут до Пыталово (В Пыталово расположена российская таможня), въедут в зону контроля... Там у нас человек в таможне есть... Тот мальчонка, у него доверенность от прибалтов будет, соберет все бумаги, зайдет в таможню, выйдет с отметками... Потом кран перекидает все на грузовики с латышскими номерами... И пусть шоферы наши едут в Питер, их даже если спросят потом - так что они скажут? Что видели, как все было нормально и контейнеры перегрузили латышам? А как наши питерские перевозчики уедут - грузовики с латышскими номерами пусть тоже уходят, но не в Балтию, а в Россию обратно... И груз наш, Гриша... Чтоб ты сказал на такой гешефт? Здесь надо думать над нюансами, но в принципе - это реальная "тема", или не моя фамилия Гутман уже шестьдесят три года... Плейшнер очень мало что понял сразу из бормотания Моисея Лазаревича, но знал когда "главбух" начинает вот так вот бормотать с резко усиливающимся еврейским акцентом, значит на старика снисходит что-то типа вдохновения, значит он мусолит в мозгах какую-то очередную красивую "наларку" - и тут главное Гутману не мешать, мысль не перебить... Моисей, даром что старый, а жучара еще тот молодым три форы даст, но на фуках свое возьмет... Поэт, можно сказать, своего дела... Когда же до Некрасова дошло наконец, какие большие деньги можно попытаться с помощью мозгов Лазаревича и его, Плейшнера, "братков" вчистую стырить - у него даже голова кругом пошла... Нет, вовремя эта шкурка Милка-Медалистка прогнулась, недаром, видать, ее воспитывал. Дело в том, что на следующий день Скрипника выдергивал к себе Антибиотик - как подозревал Плейшнер, для серьезного разговора об увеличении доходов с "грядки" в порту. И в этой ситуации наводка Медалистки на "левые" контейнеры с водярой была как нельзя более кстати - будет, чем Палычу ответить, когда он опять начнет понты гонять и жизни учить... Насчет разговора с Антибиотиком в его загородной резиденции Плейшнер не ошибся, толковище протекало в заранее предугаданном Скрипником русле... Странное дело - Плейшнер постоянно ловил себя на мысли, что он в присутствии Палыча становится как бы глупее, чем был на самом деле - словно Антибиотик давил на него чем-то, или гипнотизировал... И если с другими людьми Некрасов еще мог как-то "держать фасон", то с Виктором Палычем будто вновь превращался в одичалого беглого блатаря, которому повезло из-под "вышки" дуриком выскочить. Антибиотик принял Плейшнера в кабинете, сидя за огромным письменным столом в халате и с неизменным бокалом "Хванчкары" в левой руке. Старик предложил вина и Скрипнику, тот с готовностью хлобыстнул фужер залпом, но от дурной реплики все же не удержался: - Хорошее у вас вино, Виктор Палыч, а все-таки, по мне - водяра лучше, она организм согревает. Антибиотик фыркнул брюзгливо; - Водка старит - это наукой доказано... А вино - жизнь продлевает. Вон, итальяшек с французами возьми - посасывают себе красненькое и до ста лет живут, не жужжат. А это вино - особое, его сам Сталин любил, небось, плохое было бы не пил... - Так я ж не спорю,- виновато дернул плечами Плейшнер.- Просто водяра как-то привычнее. - А привычки старые нужно в угол отбрасывать,- назидательно сказал Виктор Палыч, воздев вверх указательный палец.- Ты, Мишутка, иногда - прямо словно вчера из лагеря... Сколько лет-то уже прошло, пора бы и обкататься, не в деревне, чай, живем... Мне, вот некоторые пытались как-то предъявить, что я от "понятий" старых отказывался... И того понять не могли что не я от "понятий" отходил жизнь вперед пошла. Не мы меняем правила - жизнь их меняет... Раньше можно было жизнь прожигать без жалости, а теперь работы столько, что хорошее здоровье требуется, чтобы со всеми делами управиться-то... Глупо вафельником щелкать, ежели в такую пору жить выпало, когда год работы может потом лет десять кормить. Не все это понимают... А я тебе скажу - такого времени, как сейчас в России, никогда больше не будет... Да... Вот только мозгами шурупить надо по-новому... Я тебя сюда чего позвал - не то, чтобы предъявить тебе хочу, но жду от тебя большего, пора, Мишутка, пора... Спору нет, ты кореш надежный и блудни не мутишь, вроде, и коллектив свой в руках держишь - а все-таки не хочешь до конца с дремучестью своей распрощаться... Помнишь, фильм был такой, где один фраерок дельную мысль сказал: "Можно мелочь по карманам тырить, а можно - и "лимон" сразу взять"? Плейшнер не помнил, из какого фильма эта фраза, но на всякий случай кивнул: - Хорошая картина... - Да не в картине суть! - досадливо перебил его Антибиотик.- Ты в суть вникай, в суть... А то ведь - молодые-то подпирают, сменить всегда есть на кого... У Некрасова пересохло в горле, он кашлянул и попытался было что-то сказать, но Виктор Палыч оборвал его взмахом руки: - Ты не киксуй, я же сказал - никто тебе пока ничего не предъявляет, ты лучше меня, старика, послушай, может, чего полезного узнаешь... Я, вон - сколь живу, столько и учусь, и у молодых бывает чему поучиться, и ежели человек дельный, то ему это не в западло будет... У меня, вон, ребята - "тамбовцы" - приятно на них посмотреть... Какие "темы" поднимают! Недавно, вон - взяли, пятнадцать "лимонов" зеленью в Германию на черный день переправили. И все чисто сработали, исключительно на мозгах. Ну, там, конечно, мусоркам немножко заслали, чтобы прокрутилась "тема" легче... Антибиотик прервался на мгновение, чтобы отхлебнуть вина, и Плейшнер, воспользовавшись паузой, тут же вставил фразу - и снова неудачно: - Да за такие деньги-то всю питерскую мусорню скупить можно! Виктор Палыч, прополоскав рот вином, вздохнул - как почудилось Некрасову, с какой-то нехорошей безнадежностью: - Да зачем она вся нам сдалась? Всю покупать не надо... Главных нужно к рукам прибрать - оно дешевле выйдет... А на остальных, которые помельче, эти главные цыкнут при надобности. Соберут свое мусорское собрание и вставят самым шустрым: так, мол, и так, пиздите много, а процент по своим обязанностям не выполняете!