— Ты не понимаешь, — сказал он. — Я беру с собой пистолет не для того, чтобы стрелять из него. Просто если они будут знать, что у меня пистолет, они ко мне не полезут.
Ей пришлось умолкнуть, так как к окошку подошел покупатель. Потом она опять повернулась к мужу.
— Где шикса? — спросила она. — Она всегда опаздывает.
— Сейчас только половина первого, — сказал Фил.
— Прошло всего лишь полчаса с тех пор, как она ушла. А у нее есть час на ленч.
— Она же знает, что пятница у нас — самый тяжелый день. Ей нужно было бы проявлять к нам больше внимания и уходить на полчаса. Но что можно ожидать от шиксы? — с кислой миной сказала Марта.
— Ей нужно готовить ленч для ее двух ребятишек, когда они приходят домой из школы, — сказал он.
— Она должна была заранее с тобой договориться, — сказала она.
Фил не ответил ей. Джози давно с ним договорилась.
Он открыл дверь.
— Я вернусь часа в четыре.
— Будь осторожен, — прокричала ему вслед Марта. Она повернулась обратно к окошку, перед которым уже начала выстраиваться маленькая очередь.
Квартира Джози находилась всего в двух кварталах от рынка. Дверь была незаперта. Он вошел в гостиную. Джози вышла из кухни.
— Что тебя так задержало?
— Было много работы, — сказал он, снимая пиджак и вешая его на спинку стула.
— Ты хочешь сказать, твоя жена катила на меня бочку, — раздраженно сказала она.
Не отвечая, он отстегнул кобуру и уже начал расстегивать рубашку, когда заметил, что она все еще полностью одета.
— Что тебя беспокоит?
— Твоя жена меня не любит, — сказала она.
— Да?
— Она знает, — сказала она.
— Дерьмо она знает, — сказал он. Он снял брюки, бросил их на пол, вытащил свой член, уже большой и твердый. — Пощупай эти чертовы яйца, — сказал он. — Они на ощупь, как чертовы камни.
— У нас только двадцать минут, — сказала Джози. — Я опоздаю. Ты же знаешь, твоя жена будет писать кипятком и всю остальную часть дня мне придется тяжело.
— Единственная тяжесть, которую тебе сегодня придется испытать, это мой член в твоей горячей влажной норке, — сказал Фил рассерженно.
— Пока я сейчас разденусь, а потом опять буду одеваться, пройдет целый час, — сказала Джози.
— Перегнись через кушетку, и я войду в тебя сзади,
— сказал он. — И не надо будет раздеваться.
Она с секунду смотрела на него.
— Презерватив у тебя с собой?
— Что ты, черт бы тебя побрал, со мной делаешь? — Фил почти кричал на нее. — Ты хочешь, чтобы я с ума сошел?
Она молча повернулась к нему спиной и перегнулась через ручку кушетки. Потом высоко задрала юбку, подняла нижнюю часть пояса. Он не дал ей времени, чтобы снять трусики, просто стянув их с нее, так что они упали к ее ногам. Она почувствовала, как его сильные руки сжали ее бедра и он с силой вогнал в нее свой член.
— О, Господи! — простонала она. — Ты засунул эту чертову штуку до самого моего горла!
Снова и снова вбивая в нее член, он чувствовал себя молотом, прессом, каким-то неутомимым механизмом, из его горла вырвался звериный рык. Она обернулась к нему через плечо. Его лицо было багровым от прилива крови.
Она еще нагнулась, просунула одну руку у себя между ног и взяла его за мошонку, нежно сжимая ее.
— Как мне нравятся твои яйца, Фил, — прошептала она, переводя дыхание. — У тебя самые большие яйца, какие я только видела у мужчины. — Она начала сжимать их сильнее. — О Боже, Фил! — воскликнула она. — Ну почему мы всегда должны делать это так быстро? Почему мы не можем проводить больше времени вместе?
— Черт возьми, можешь не болтать, ты, сука! — проскрежетал он. Потом у него перехватило дыхание. — О, черт! — заорал он. — Я кончаю!
Она потянулась к его фаллосу.
— Презерватив на тебе? — спросила она испуганным голосом.
— К черту чертов презерватив! — прокричал он.
Ударом локтя она сердито выпихнула его из себя, оттолкнув его, и повернулась к нему лицом.
— Боже мой! — сказала она. — Ах ты сукин сын. Ты же до сих пор заливаешь своей спермой мою кушетку.
Он молча смотрел на нее, пока не отдышался.
— Дай мне полотенце вытереть член. Он весь мокрый.
— Наплевать мне на твой член! — взорвалась она. — Посмотри, что ты сделал с моей кушеткой! Ты испортил ее!
Внезапно он почувствовал себя совершенно измотанным.
— Я куплю тебе другую кушетку, — сказал он. — Только дай мне полотенце и одевайся. Ты уже опоздала на работу.
Она посмотрела на него и улыбнулась.
— Пойдем со мной в ванную, — сказала она — Я тебя вымою. А до рынка мне идти пять минут.
Он пошел за ней в ванную. Она встала на колени, обтирая его Запрокинув голову, она посмотрела на него.
— Ты не можешь прийти ко мне вечером, вместо того, чтобы идти в шул? — спросила она.
— Я бы очень этого хотел, — серьезно ответил он. — Но сегодня я один из миньян. Один из тех десяти человек, что выносят Тору. Может быть, в следующую пятницу получится.
Она смотрела, как он одевается.
— О’кей, — сказала она.
— Мне пора, — сказал он.
— Я знаю, — печально ответила она. Она поднялась на носки и поцеловала его. — Ты знаешь, Фил, я действительно люблю тебя.
Когда он заговорил, странная грусть слышалась в его голосе.
— Я знаю, — сказал он. — Я знаю, Джози.
Когда он вернулся на рынок, было уже почти пять часов. Глядя в окно, он мог видеть, что территория рынка уже убрана и вычищена, а сам он закрыт.
— Как дела? — спросила Марта.
— А как они должны быть? — ответил он вопросом на вопрос. — Идут, — он не смотрел на Джози, которая, сидя у окна, считала выручку. И она ни разу не взглянула на него.
— Джози закончит через пару минут, — сказала Марта.
Все еще не глядя на Джози, Фил обратился к ней:
— Сколько там получается?
— Сто пятнадцать долларов, мистер Кроновитз, — ответила она.
Марта посмотрела на Джози.
— Постарайтесь поторопиться, — мягко сказала она — Мистер Кроновитз может опоздать в шул.
— Я, пожалуй, пойду подгоню машину, — сказал Фил. — Мне нужно оставить ее в двух кварталах от шула, а то рабби увидит.