– Нет.
– А мне кажется, что это возможно. Вспомните хорошенько.
– Вы полагаете, я мог забыть? – с улыбкой спросил Сидней.
– Все возможно, если захотеть. А может быть, вы перепутали все это с историей, которую сейчас пишете.
Инспектор был так близок к истине, что Сидней на какой-то миг совсем растерялся. Его коричневая тетрадка со вчерашнего дня лежала в ящике письменного стола. Сидней подумал, что лучи будет всегда иметь ее при себе, так как инспектору может прийти на ум мысль обыскать дом, чтобы найти именно эти записи. Приступ оглушительного кашля прервал размышления Сиднея.
– Мне показалось, что вся эта история с ковром была разыграна вами специально, ведь мы понимали, что миссис Лилибэнкс могла увидеть вас. Или даже разыграли комедию ради себя самого на самом же деле, зарыв тело до или после этого, – инспектор улыбнулся, обнаружив прокуренные зубы, такие же не правильные, как черты его лица. Такие лица писатели называли будто вырубленными топором. – Ведь не имеет смысла так глубоко закапывать ковер, если вы не собираетесь создать нужное впечатление.
Инспектор ждал, какое действие произведут его слова. Точь-в-точь, как миссис Снизам со своими рассуждениями о том, чего ждет от нас общество.
– Это абсурд, – сказал Сидней.
– Меня не удовлетворяет такой ответ.
– Почему? – спросил Сидней.
– Потому что мне этого недостаточно. Зарубите себе на носу.
Сидней слегка пожал плечами.
– Значит, вы продолжаете искать в лесу труп?
– Не обязательно именно в этом лесу. Что же произошло в то утро, мистер Бартлеби.
– А вы не спрашивали у миссис Лилибэнкс? У нее был бинокль, и она могла воспользоваться им в то утро.
– Когда вы закапывали ковер, не вырыли ли вы где-нибудь еще одну яму? Чтобы быстрее покончить с этим «делом»?
– С каким делом?
Сидней и в самом деле не понимал рассуждений инспектора. Или тот считал, что он использовал ковер, желая спрятать тело Алисии и вместе с ковром вынести из дома? Или думал, что Сидней вместе с ямой для ковра вырыл другую, оставив тело Алисии еще на сутки лежать дома?
– А почему мне было не зарыть ее в тот же самый день? Зачем мне терять время? – быстро спросил он.
– Потому что становилось уже слишком светло… Хотя… а вы случайно не выкопали вторую яму накануне?
– Нет, инспектор, – решительно ответил Сидней.
– Зарыть ковер, – должно быть, на это у вас ушло не меньше часа?
– Больше, – признался Сидней.
– Когда вы узнали, что миссис Лилибэнкс видела вас с ковром?
– В тот вечер, когда вы приехали и говорили со мной. Вчера вечером.
Сиднею показалось, что это произошло уже гораздо раньше.
– А не раньше?
– Нет… Миссис Лилибэнкс пригласила меня на кофе вчера после обеда.
Молчание.
– Вы закопали тело своей жены, мистер Бартлеби? – инспектор задал это вопрос с таким спокойным видом, будто предлагал сигарету.
«А что мне было с ней делать, с мертвой, вы же знаете», – подумал Сидней.
– Нет.
Руки его машинально играли с биноклем, крутя его на столе. Заметив это, Сидней отодвинул бинокль подальше.
– Вы хотите взять его? К сожалению, я не могу вам этого позволить: бинокль стал теперь вещественным доказательстве (Инспектор поднялся.) Вы совершенно вправе считать, что все ы умозаключения есть не что иное как цепочка самых абсурдной идей.
– Я не скажу ничего подобного, мне по вкусу всякие теории.
– Я должен оставаться тут до приезда доктора. Не буду вас больше задерживать, мистер Бартлеби.
Сидней встал и сказал:
– Спасибо.
Инспектор ушел в гостиную.
Сидней же направился к двери. На пороге он обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на миссис Лилибэнкс.
– По вашему виду можно заключить, что вы считаете, будто и миссис Лилибэнкс умерла тоже с моей помощью.
– Почему вы так говорите? – нахмурившись, спросил инспектор.
– А почему вы думаете, что я убил свою жену?
– Я не говорил, что так думаю, я только спросил вас. Сидней видел, что инспектор пытается угадать его мысли он, видимо, ждал, что Сидней сам себя выдает какой-нибудь мелочью, но Сидней ничем не мог помочь ему, разве только сделать вид, но притворяться в этот момент у него не было ни малейшего желания.
– До свидания, инспектор.
– До свидания, мистер Бартлеби.
Сидней вышел.
В нескольких метрах от своего дома, ему почудилось, что звонит телефон, и он побежал. Он не ошибся, звонил Алекс.
– Я тебя уже набирал сегодня и подумал, а уж не засадили ли тебя в тюрьму?
– Да? А почему?
– Из-за истории с ковром. Об этом уже сообщили в вечернем выпуске. Сказали, что полиция наконец нашла ковер, который искала с утра. Ради бога, Сидней, скажи, что ты еще задумал? Ты что, разыгрываешь для них очередной сценарий про Лэша? Посвяти меня, сценарий, кажется, обещает быть удачным.
– Это не сценарий, старик, это правда.
– Я знаю. Ты закопал ковер, но пустой.
– Я закопал ковер.
– О, им наверное не за что зацепиться, вот они и расписали эту историю…
– Возможно, они преувеличили, но гораздо меньше, чем сами думали, – зловещим голосом проговорил Сидней.
– Они передали, что ковер был на глубине четырех футов. Ты что, Сид, сходишь с ума? Ты случайно не вообразил себе, что в ковре была Алисия? Ха-ха-ха-ха-ха!
– Алисия глубже, под ковром. Они недостаточно глубоко к пали, вот и все, – ответил Сидней, сопровождая свои слова зловещим смехом. – Подожди до завтра, в первом выпуске они дадут сенсационное сообщение.
– У меня есть дикое предчувствие, что ты не шутишь. Они сказали, что получили эти сведения от какой-то соседки, которая видела тебя в бинокль. Это случайно не миссис Лилибэнкс?
– Она самая. Она видела меня одновременно с одной маленькой птичкой. Ну ладно, Алекс. Зачем ты мне звонишь? Не из-за этой же дурацкой истории?
– Ты какой-то нервный, Сидней. У тебя там действительно какие-то неприятности? Обязательно скажи мне. Хитти тоже очень переживает.
– Да, конечно у меня неприятности. Алекс… – он понизил голос и шепотом продолжал: – Алисия была в ковре, и миссис Лилибэнкс показалось, что она ее видела, видела ее торчащие ноги. А может, голову или руку.
– Гм.
Сидней вспомнил, что миссис Лилибэнкс умерла, и у него пропало желание шутить.
– Сид?
– Я здесь.
– Значит, ты вынес ее, завернув в ковер?
– Но я зарыл ее в другом месте, и они никогда не найдут ее. Внимание, Алекс, здесь конец серии.
Но Алекс думал не о серии.
– Где вы зарыли ее, Бартлеби?
– Зачем мне указывать им место. Я привел их туда, где был ковер.
– Только вы немного ошиблись, Бартлеби. Мы можем записать это как ваши показания, Бартлеби? Вы на самом деле зарыли ее в другом месте?
– Да, я вытащил ее из ковра и зарыл в другом месте, – Сиднею было смертельно скучно, машинальным жестом он ослабил узел галстука. – Я должен прекратить этот разговор. Он и так уже стоил тебе две полкроны.
– Скажи, что ты на самом деле рассказал полиции?
– Алекс, я устал…
– Хорошо, Сид, я звоню сообщить тебе, что всю неделю буду дома и закончу сценарий. Хитти с детьми уехала в Клэктон. Так что, если захочешь мне позвонить, я дома.
– Понял, Алекс, спасибо. Я буду помнить.
– Надеюсь, что хоть на это ты еще способен, – сказал Алекс со смешком. – Привет, Сид.
Сидней подумал, что со стороны Алекса весьма любезно потратить одну неделю из своего двухнедельного отпуска в Лондоне единственно ради работы над Лэшем.
Он надел старые брюки, намереваясь тоже поработать, но вместо этого бросился на кровать в спальне. Миссис Лилибэнкс умерла, и Сидней в самом деле был в отчаянии от того, что явился причиной ее смерти. Он подумал, что, в конечном счете, ее погубила неправильная позиция, которую она заняла в этом деле: она исходила из того, что Алисию убил он и, значит, пришел к ней, чтобы убить и ее тоже. Но позиция миссис Лилибэнкс всецело зависела от его собственной, позиции… Все с самого начала было совершенно нереально, но тем не менее имело такие страшные и совершенно реальные последствия. У миссис Снизам тоже была своя позиция: подозрительность. Да, ею полностью владели ее фальшивые предрассудки, да, она была идолопоклонницей, ко поскольку ее позиция заключалась в стремлении поддержать порядок, законность и единство семьи, общество поощряло такую позицию. Религии тоже, несомненно, относились к разряду позиций, и это все очень упрощает. Можно все называть позициями, а не убеждениями, истиной и верой. Миром правят позиции, которые, впрочем, с таким же успехом можно назвать и иллюзиями.