Итак, мы можем сделать вывод, что искусство соцреализма — это искусство переходного типа. Не случайно А.В. Луначарский определил пролетарскую литературу в целом как литературу переходного времени: «Рассматривать нашу собственную пролетарскую литературу как какой-то абсолют, как некое положительное и завершенное достижение, — было бы непростительнейшим проявлением комчванства»[133].
Соответственно возникает вопрос: чем и как детерминирован этот диалектический переход?
Во-первых, как писал гегельянец Дройзен: «Движение в историческом мире всегда происходит вследствие того, что внутри данного порядка вещей складывается идеальное отражение этих вещей, идея того, какими они должны были бы быть.[134]
Во-вторых, это обусловлено тем, что два разных начала соцреализма (в данном случае идеология как форма ложного сознания и собственно культура) находятся в отношении живого и обостренного противоречия друг с другом. Каждая из них исключает друг друга, но исключает диалектически, т.е. не устраняя, а снимая свою противоположную сторону. Как отмечал В.С. Библер, идеология по отношению к культуре есть то иное, которое либо в нее снимается, либо становится враждебным[135].
Художественные эмпирии советской культуры как раз и показали двойственный эффект метода соцреализма и, соответственно, двойственность видения этого понятия: в одном случае — как инструмент подавления и насилия художника, в другом — как творческий принцип освобождения от отчуждения в сфере идеального.
Исследователи феномена советской художественной культуры, как правило, определяют имманентную двойственность соцреализма не как противоречие, а как абсолютную (в своем напряжении) и вечную (во времени) антиномию, предельную бинарность которой не способен снять ни один исторический и культурный контекст. Согласно данному подходу идеология и культура рассматриваются как взаимоисключающие друг друга категории, противоборствующее сцепление которых оказалось характерно почему-то только для советского типа культуры. Соответственно метод соцреализма — это метод насильственного примирения «идеологии» и «культуры», оборачивающегося вовлечением культуры в мертвое пространство идеологии. Поэтому единственным способом освобождения культуры от власти идеологии им видится прямое устранение последнего со всеми предпосылками его появления.
Но идеологию, так же как институт государства и денег, нельзя устранить только в силу одного желания, они могут быть лишь исторически сняты. Этот диалектический момент подчеркивал еще А.В. Луначарский, когда говорил о том, что нельзя противопоставлять культуру политике, ибо она обнимает политику, равно как нельзя противопоставлять также культуру экономике, ибо культура обнимает экономику. Соответственно, разрешение противоречия между культурой и политикой есть снятие последнего в логику культуры, т.е. в новое отношение культуры.
Именно в этом и заключена суть соцреализма, в то время как прямо противоположный ход трансформации культуры в идеологию порождает его превращенные формы.
Здесь необходимо подчеркнуть еще один момент. Дело в том, что в контексте вышеприведенного подхода понятие «идеология» связывается не столько с социальным институтом общественных отчужденных отношений, порожденных определенным ходом исторического развития и потому подчиняющих себе всю вертикаль социальных страт (от художника до генерального секретаря), сколько с персоналистским дискурсом господствующей власти.
В данном случае мы можем наблюдать проявление атрибутов той же логики (игнорирование понятия «противоречие», принципа развития; редуцирование объективных законов развития к субъективным факторам и др.), которая характерна для адептов превращенных форм соцреализма. И здесь их принципиальное различие в отношениях к соцреализму никак не мешает. Так мы видим как с разных позиций (и адептов, и «критиков») объективно репродуцируется тот тип логики, который как раз и воспроизводит превращенные формы соцреализма.
133
Луначарский А.В. Тезисы о задачах марксистской критики. Собр. соч. М., 1967. Т. 8. С. 54.
134
Цит. по: Мангейм К. Идеология и утопия. Утопическое сознание (Mannheim Karlvon. Ideologie und Utopie. Verlag von Friedrich Cohen in Bonn, 1929. S. 169-250) // Утопия и утопическое мышление. М., 1991. С. 119.