Во-вторых, миграционные потоки "снаружи" обычно не были связаны с массовым переселением иноэтничного населения в сельскую местность. Мигранты оседали преимущественно в городах. На территории Белоруссии эта общая для европейских стран закономерность дополнялась почти полным отсутствием сельских территорий, которые были бы полностью колонизированы иноэтническими мигрантами. "Беларусь не знала германизации Судет, мадьяризации ряда карпатских регионов или польской колонизации некоторых территорий правобережной Украины…" – пишет Шевцов.
Исторически на территории между Полесьем и Южной Прибалтикой нередко случались войны, в ходе которых погибало в основном городское население. При этом потери сельского населения в основном возмещались местными жителями, а вот послевоенное восстановление городов осуществлялось за счёт активного привлечения не-белорусов. Нередко при этом культурная самоидентификация политической верхушки менялась, вызывая соответствующие культурные изменения.
Таким образом, белорусы – это в значительной мере потомки той части преимущественно сельского населения, которая осталась жива в ходе часто повторяющихся войн. Ю. Шевцов:
"На протяжении жизни каждых трёх-четырёх поколений повторялись разрушительная война и послевоенное восстановление. Политический класс в регионе Беларуси в ходе войн, оставаясь местным по происхождению, несколько раз радикально менялся по культуре и идентичности. Политическая и культурная традиция в период между войнами никогда не успевала приобрести окончательную устойчивость и несколько раз резко прерывалась. Формирование белорусов как современной нации развернулось в XIX столетии на базе крестьянской культуры и традиции".
"Автохтонность белорусов – принципиально важная черта белорусской идентичности, обусловленная историей региона. Распространенное в Беларуси самоопределение "тутэйшыя" ("здешние") является одной из базовых черт этнической самоидентификации. Часто эта "тутэйшесть", автохтонность важнее для населения и отдельных микросоциумов, индивидуумов, чем любой политический, культурный или даже языковой компонент".
То, что на территории Белоруссии практически отсутствует некомплиментарный иноэтнический элемент, обуславливает "тутэйшность". Для белорусов характерно стремление к здоровому консерватизму, желание жить именно своей жизнью, не поддаваться на чужую пропаганду.
Этим и объясняется внутренняя устойчивость белорусской политической системы. После прихода к власти А. Лукашенко здесь не было ни крупных социальных выступлений, ни межнациональных обострений, ни межконфессиональных или клановых столкновений, ни обострения отношений с соседями.
Всеобщая перепись 1999 года впервые проводилась по принципу самоидентификации каждого. Белорусами определили себя 82 % населения, белорусский язык в качестве родного назвали 73,7 % (то есть 86,5 % белорусов), белорусский язык в качестве языка, на котором разговаривают дома, – 36,7 % населения (41,3 % белорусов).
Эти данные соотносимы с данными предыдущей всеобщей переписи 1989 года, где запись об этнической принадлежности опрашиваемых заносилась на основании паспортных данных человека, однако пункт о родном языке заполнялся на основании заявления опрашиваемого. Белорусский язык тогда назвали родным 65,6 % населения.
Массовое использование в быту языков иных народов – прежде всего русского и польского – является нормой для белорусов.
Унийность как основа политической культуры
В Белоруссии, в отличие от территории расселения великороссов, иная культура политического обустройства. В этом регионе тяжело создать сильную и устойчивую центральную власть. Практически отсутствует долгосрочный экономический источник такой силы: ни шведских рудников XVI–XVII веков, ни богатств Сибири XVII–XVIII веков, ни осваиваемой причерноморской степи XIX века. В то же время регион между Полесьем и Балтийским морем практически невозможно оккупировать и устойчиво господствовать над ним, опираясь лишь на собственную военную силу. Наконец, этот регион сам по себе не очень привлекателен по сравнению с Балтийским морем и его торговым значением, степью или Сибирью.
Белоруссия – это зона обширного транзита, который может быть успешным, только если будет политически обеспечен согласием на него местного населения.
Ю. Шевцов:
"Каким бы образом ни возникла власть, которая претендовала на этот регион, ей приходилось устанавливать на данной территории отношения сотрудничества с множеством местных элит, слабо связанных общими интересами между собой. Естественное стабильное состояние политической системы для этого пространства – рыхлая конфедерация, которая время от времени сплачивалась для решения региональных задач. В некотором смысле все опустошительные войны в этом регионе – это очередная неудачная попытка военным путем обеспечить контроль новой внешней силы над регионом ради достижения более важной и масштабной геополитической задачи. Такие задачи пытались решать Алексей Михайлович, Карл XII, Наполеон, Вильгельм II, Гитлер… Однако вооружённым путем контролировать этот регион долго нельзя. Местная политическая традиция, которая в состоянии обеспечивать выживание на этой территории и прогресс, – это культура унии, перманентной консолидации региона в контексте более широких объединительных процессов. Если российская политическая традиция – это традиция захвата и покорения, то традиция белорусская и, шире, балто-славянская, региональная, – это стремление объединиться на определённых условиях с сохранением каждым субрегионом своих прав, обязанностей и отличий. Политическая культура белорусов – это прежде всего культура переговоров об очередной унии или уточнении условий уже заключенной унии.