Однако здесь следует сделать важное уточнение. Во-первых, причина, по которой социализм так ненавидит собственность, заключается в том, что он видит в ней источник эксплуатации, неравенства, несправедливости, нищеты большинства при роскошном образе жизни меньшинства. Как выразился солдат-коммунист из книги А. Брауна «Взлет и падение коммунизма», «любой частник подобен раковой клетке – он стремится поразить весь политический организм» [36, с. 10]. Действительно, еще Маркс писал, что капитал безудержно стремится к порождению самого себя, к самовозрастанию. А частная собственность на средства производства, на все, что позволяет создавать капитал (по сути, все то, что накапливается сверх основных потребностей) – основа капиталистических отношений. Однако – и это уже во-вторых – так было не всегда. Многие социалистические движения прошлого, т. е. те движения, что пытались осуществить социалистические идеи до появления в XIX в. «научного социализма», допускали частную собственность на средства производства при обобществлении средств потребления. Как объяснял это Карл Каутский, иначе и быть не могло в тех конкретных экономических условиях, т. е. в эпоху античности и феодализма. Напротив, современный «научный социализм» допускает личные предметы потребления при обязательном обобществлении средств производства. Пожалуй, неким промежуточным звеном в развитии этой мысли была «Утопия» Томаса Мора, который уже давал описание обобществленного производства. Заметным отличием между протосоциалистическими идеями и «научным социализмом» можно назвать также отношение к потреблению. Для первого потребление основывалось на принципах умеренности, а иногда и аскетизма, что сочеталось с любовью к труду. Для второго, напротив, характерны ожидания увеличения потребления после наступления коммунизма как конечной стадии развития общества, изобилие материальных благ, сочетающееся все более сокращающейся необходимостью заниматься физическим трудом. Позднее, во второй половине XX в., на Западе в левой среде снова стало модно критиковать потребление, угрожающее природе и обществу.
Традиционный брак – основа неравенства и эксплуатации
Еще одним источником эксплуатации во все времена для социализма является моногамный традиционный брак. Уже протосоциалистические идеи, начиная с Платона, пытаются разрушить этот «ужасный» источник угнетения путем обобществления жен и общественного воспитания детей, отрыва их от биологических родителей и разрыва уз экономической зависимости между членами семьи (прежде всего, жены от мужа и детей от отца). В этом отношении социалистические идеи мало изменялись на протяжении веков в своем неугомонном стремлении уничтожить институт моногамного брака, ведь именно последний в своем «эгоизме» порождает частную собственность и укрепляет ее как институт.
И протосоциалистические, и социалистические авторы рассматривали моногамный и нерасторжимый брак как нечто несовместимое с искренней любовью и настоящими чувствами. Об этом много написано у Ф. Энгельса в его «Происхождении семьи, частной собственности и государства», своего рода «сумме» социалистического опыта познания семьи и брака. В частности, он пишет: «Но при этом от моногамии безусловно отпадут те характерные черты, которые ей навязаны ее возникновением из отношений собственности, а именно, во-первых, господство мужчины и, во-вторых, нерасторжимость брака. Господство мужчины в браке есть простое следствие его экономического господства и само собой исчезает вместе с последним. Нерасторжимость брака – это отчасти следствие экономических условий, при которых возникла моногамия, отчасти традиция того времени, когда связь этих экономических условий с моногамией еще не понималась правильно и утрированно трактовалась религией. Эта нерасторжимость брака уже в настоящее время нарушается в тысячах случаев. Если нравственным является только брак, основанный на любви, то он и остается таковым только пока любовь продолжает существовать. Но длительность чувства индивидуальной половой любви весьма различна у разных индивидов, в особенности у мужчин, и раз оно совершенно иссякло или вытеснено новой страстной любовью, то развод становится благодеянием как для обеих сторон, так и для общества. Надо только избавить людей от необходимости брести через ненужную грязь бракоразводного процесса» [408, с. 107–108].