Аналогично, как только социализм в нашей стране установился настолько, что появилась практическая возможность изучать его как реально существующий объект и разрабатывать его теорию, так эта теория оказалась крайне неудобной господствующей социальной группе – номенклатуре. И в этих условиях по отношению к данной науке все произошло опять же по Марксу: "При таких обстоятельствах ее представители разделились на два лагеря. Одни, благоразумные практики... сплотились вокруг... вульгарно-экономической апологетики... другие, профессорски гордые достоинством своей науки... последовали попытке примирить непримиримое”;[30] имеющееся теоретическое наследие при этом "превратилось в их руках в собрание догм".[31] В ту пору один из лагерей персонифицировал И.В.Сталин, другой – Л.Д.Троцкий. Ниже мы более подробно рассмотрим их взгляды на некоторые проблемы социализма, здесь же отметим следующее.
Сталин был наиболее выдающимся и последовательным выразителем и защитником интересов господствующей на данном этапе социализма социальной группы – номенклатуры. Созданная под непосредственным влиянием Ленина с целью обеспечения развития социалистической экономики как единого целого, жизненно необходимая и прогрессивная в период становления социализма, эта группа обеспечивала эффективное выполнение данной и других задач, которые были не под силу никаким другим социальным группам. В значительной мере благодаря активности и самоотверженности этих людей, бывших в то время плотью от плоти пролетариата, социализм победил в неимоверно трудных условиях. И Сталин, сменивший Ленина в качестве лидера страны, именно как проводник интересов этой группы, к которой и сам органически принадлежал, совершил то, что навсегда останется в истории неоценимым вкладом в строительство социализма.
Но такова диалектика общественного развития, что неизменно то, что еще вчера было прогрессивным, по мере этого развития становится реакционным. С железной необходимостью это происходило и с номенклатурой – по мере завершения ею своей исторической миссии. Соответственно все более реакционной (точнее, охранительной) становится ее политика, опирающаяся в качестве "теоретического фундамента" на догматические положения сконструированного для ее нужд под руководством Сталина "марксизма-ленинизма", в том числе и те, которые, будучи верными в свое время, перестали соответствовать изменившейся ситуации. И наряду с подтвердившимся общественной практикой положением о возможности победы социализма не только в отдельной, но и в отсталой стране, находящейся во враждебном капиталистическом окружении, по мере нарастания противоречий между номенклатурой и основной массой трудящихся делается уже неверный, но крайне необходимый номенклатуре для оправдания своих действий вывод о нарастании внутренней классовой борьбы (все те же "родимые пятна") между буржуазией и пролетариатом (на самом деле уже давно исчезнувшими в нашей стране в качестве производственных классов) – со всеми вытекающими практическими последствиями для тех, кого объявляли "агентами буржуазии". О каких объективных исследованиях социализма в этих условиях могла идти речь? Рассчитывать на что-нибудь иное, кроме "вульгарной апологетики" (и не только "экономической"), никак не приходилось.
Казалось бы, другие возможности открывались перед Троцким и его последователями, особенно тогда, когда многие из них очутились вне досягаемости (как потом оказалось, относительно) "железной руки" Сталина. Но не тут-то было. Перегруженный старыми, отмечавшимися еще Лениным, теоретическими ошибками, ослепленный жгучей обидой, Троцкий оказался неспособным воспользоваться этими возможностями. Но самое главное, что и он не смог "выпрыгнуть" за интересы той общественной группы, которую представлял в качестве идеолога, и которой являлась часть все той же номенклатуры, но проигравшая в междоусобной борьбе. Как известно, основой его теоретических представлений являлась так называемая "теория перманентной революции". Ее теоретические корни растут все из того же представления об обязательности победы социалистической революции именно в передовых странах и только в мировом масштабе, которое пытались приспособить к имевшимся фактам ("примирить непримиримое"). Реального же хода событий Троцкий так и не принял. Если действительность не соответствует теории – тем хуже для действительности. Раз новое общество возникло "не по правилам", в одной, да еще отсталой стране, находящейся на периферии капиталистического мира – значит, это никакой и не социализм. А значит – даешь мировую революцию любой ценой! Тем более, что найти для себя место упомянутая часть номенклатуры могла только в условиях этой самой "перманентной революции". Что касается "реального социализма", то на что еще, кроме жалкого лепета все о том же "обуржуазивании", да еще "обюрокрачивании", был способен Троцкий, если он и сам душой и телом принадлежал все к той же номенклатуре, хотя и был исторгнут ею – этакий номенклатурный "падший ангел”.