3. Социализм как общественно-экономическая формация
Относительность истины как нельзя более ярко проявила себя в представлении о социализме как первой фазе коммунизма. В момент своего возникновения оно имело конструктивный характер, позволяя, опять же в первом приближении, представить себе контуры будущего общества, но в качестве "теории" стало настоящими путами для теоретической мысли тогда, когда возникла необходимость анализа конкретного процесса его построения. Только его “отрицание”, отказ от определения социализма как "пятнистого" коммунизма, представление его тем, чем он на самом деле и является, а именно, совершенно особой общественно-экономической формацией, отличающейся по своим основным общественно-экономическим характеристикам от коммунизма никак не меньше, чем от капитализма, причем не столько количественно, сколько качественно, открывает сегодня возможность действительно научного анализа данного строя, его становления и развития. Так что сейчас, когда нужда в научных представлениях об этом общественном строе необычайно усилилась, хочешь – не хочешь, а создавать теорию социализма придется нынешним марксистам. И создавать, обязательно опираясь на имеющееся теоретическое наследие, но принимая принципиально новые решения, смирившись с тем, что обнаружить их в трудах классиков марксизма не удастся.
На социализм, как определенный общественный строй, имеется три достаточно существенно различающиеся точки зрения. Имея генетическую связь с представлениями о социализме социалистов-утопистов, они, тем не менее, формировались по мере того, как убеждение последних в том, что социализм может быть создан в соответствии с определенным проектом, заменялись представлениями о развитии общества в соответствии с объективно существующими законами.
Первая такая точка зрения принадлежит социал-демократам. Они считают, что в настоящее время достигнута добротная основа для общественного устройства, когда в принципе человек как суверенная личность может удовлетворить свое стремление к достижению собственных целей в условиях уважения выгоды других, вследствие наличия реальных недостатков нуждающаяся, однако, в совершенствовании. При обеспечении совершенной кооперации и имел бы место социализм, но поскольку, вследствие индивидуалистической природы человека, такая цель недостижима, то к ней нужно только постоянно стремиться, в чем и заключается глобальный смысл социал-демократического движения — при всех частных различиях между его отдельными течениями. Другими словами, здесь социализм представляется результатом прогрессивного развития нынешнего (буржуазного) состояния общества, и стало быть, не имеющим каких-либо собственных законов развития.
В доказательство справедливости такой точки зрения приводят достаточно высокий уровень жизни и социальной защищенности в так называемых “цивилизованных странах”. При этом не только не рассматривается вопрос, что же делать гораздо более многочисленным “нецивилизованным” странам, которым даже в силу нынешней ограниченности природных ресурсов планеты “цивилизованный” путь западных стран заказан, но, что гораздо важнее, в рассуждениях о таком “социализме” стыдливо обходится то обстоятельство, что “социализация” западных стран своим экономическим основанием имеет прошлую и нынешнюю эксплуатацию остального мира и грабеж его природных ресурсов. Так когда-то в Древней Греции высокое развитие демократии ограничивалось свободными гражданами, а гораздо более многочисленные рабы, за счет эксплуатации которых существовало все общество, в расчет попросту не принимались. То же сейчас с “социализацией” на буржуазный манер. В свое время национал-социалистам не удалось построить свой “социализм” за чужой счет на национальной основе; “цивилизованные страны” сегодня гораздо более успешно добиваются той же цели на основе региональной (“цивилизационной”). Ясно, что такой весьма удобный (для “всадника”, но не для “лошади”) “социализм за чужой счет” будущего не имеет – не вечно же эксплуатируемое большинство будет покорно его терпеть.