Оставив пока в стороне вообще-то чрезвычайно важные моменты, связанные с тем, интересы каких социальных групп защищают те или иные течения в среде сторонников социализма (что, понятно, весьма существенно сказывается на их представлениях о данном общественном строе), рассмотрим психологические и гносеологические причины удивительной зашоренности, препятствующей созданию научной теории социализма. Главным препятствием в этом отношении является ряд догматизированных положений, основное из которых – представление о социализме как первой фазе коммунизма, коммунизма еще незрелого, не успевшего, еще только выйдя из классового общества, в достаточной мере развить свои основные характерные признаки, но уже их имеющего, т.е. уже относящегося к той же формации.
Указанная гипотеза возникла на фундаменте марксистской теории, которая в качестве методологической базы имеет диалектический материализм. В основе же последнего, кроме марксова материалистического понимания истории, лежит диалектика, основы которой заложены Гегелем. Маркс считал Гегеля своим учителем, что не мешало ему критически отнестись к тому, что тот процесс мышления, свою "абсолютную идею" превращает даже в "самостоятельный субъект". Но, по мнению Маркса, "мистификация диалектики" у Гегеля не меняет того, что он дал “всеобъемлющее изображение всеобщих форм движения”.[18] Дело стало, следовательно, только за тем, чтобы "поставить на ноги", сделать материалистической стоящую у Гегеля "на голове" диалектику, что и было выполнено Марксом.
Но остался неучтенным один существенный момент гегелевской диалектики. Его "абсолютная идея" представляет собой не только отмеченный Марксом "самостоятельный субъект", но и некий искусственно созданный объект развития. Такая "модель" не вызывала бы возражений, если бы не то обстоятельство, что данный объект у Гегеля был единственным и, следовательно, принципиально не предполагал каких-либо внешних взаимодействий с другими объектами. Не удивительно, что при этом самодвижение становится не просто основным, но и единственным фактором развития. Но реальные объекты столь же принципиально находятся во всеобщей взаимосвязи, и на характер их развития не может не влиять также наличие вещественного, энергетического и информационного взаимодействия как с другими объектами, так и вообще с окружающей средой. Более того, как отмечал Энгельс, оно является необходимейшим условием развития.[19] Тем не менее, такого рода предпосылка не могла не сказаться на представлениях о характере общественного развития, а соответственно и на получаемых выводах. Когда дело касалось анализа реально протекающих общественных процессов (“мы в наших исследованиях имеем дело с уже сложившимся, движущимся на своей собственной основе буржуазным обществом”[20]), классики марксизма неизменно успешно преодолевали этот дефект методологии; положение менялось применительно к гипотезе относительно будущего хода развития, т.е. относительно процесса возникновения и основных характеристик грядущего общества – социализма, где влияние указанного дефекта уже не могло быть компенсировано изучением реального объекта по причине его отсутствия.
Если, для краткости изложения, сильно упростить взгляды классиков марксизма на общественное развитие, выделив в них основное, то можно сказать, что они представляли его себе как изменение некоторого объекта – общества – по диалектическим законам под действием внутренних противоречий, порождаемых развитием производительных сил, того главного, что определяет производство – способ существования общества во взаимодействии с природой. Развитие производительных сил по мере этого развития приводит к противоречию между новым достигнутым ими уровнем и наличными производственными отношениями, в которых совершается производство. В результате разрешения этого противоречия происходит скачок в общественном развитии и старая, отжившая общественно-экономическая формация заменяется новой, в которой опять достигается временное соответствие характера производственных отношений уровню производительных сил.