Какое положение занимали женщины в английской городской семье? Как относились мужья, отцы, братья к женам, матерям, сестрам, дочерям?
В отличие от Италии дочерям в английских городских семьях не обязательно заранее выделялось приданое («брачный дар»), и они не исключались из общего числа наследников. Причем приданое выражалось не только в денежной форме. Английские горожанки наследовали недвижимость и товары наравне с мужчинами. Это относится не только к вдовам, но и сестрам, дочерям, что говорит о более широком участии английских женщин в деловой жизни. Если, например, бристольских горожан Уильям Берд, имевший двух сыновей, завещал жене и трем дочерям кроме прочего наследства 20 бочек вайды и 5 бочек железа, то предполагается, что они будут их реализовывать{1084}. Тем более что в отличие от железа вайда быстро портится и ее нельзя долго хранить.
В деловых письмах английских купцов часто упоминаются женщины, занимавшиеся торговыми и финансовыми операциями. И речь идет не только о вдовах. В 1476 г. Томас Кестен в своем письме Джорджу Сели сообщает: «Я написал, как Вы советовали, жене и попросил ее взять официальное прошение к Томасу Адаму-старшему о сроке уплаты 50 фламандских фунтов. Я прошу также передать ей 40 ш., которые пересылаю Вам». Суммы, которые указаны, довольно большие, если учесть, что годовой доход даже крупных купцов составлял около 100 фунтов. В ноябре того же года Уильям Марион писал из Лондона Джорджу Сели в Кале: «Передайте ему (отцу Джорджа. — Т.М.), что моя госпожа, Ваша мать, должна забрать у Джона Сели 8 сэрплей шерсти и 5 сэрплей он пошлет сверх этого»{1085}.[44] Делами занимается, как видим, не одинокая женщина — у нее есть муж и трое взрослых сыновей. То же самое можно сказать о жене купца Коулдейла или о тетке братьев Сели, которая самостоятельно вела финансовые дела. Она упоминается в нескольких письмах, в одном из которых сообщается: «Извещаю Вас, что моя сестра, Ваша тетя, заключила сделку с Джоном Мэтью, мерсером из Лондона, и должна получить от него в срок, о котором они договорились, 75 ф. 16 ш. 8 п.»{1086}.
В семье Сели вообще очень уважительно относились к женщинам, причем не просто как к хозяйкам дома и матерям. Свекровь и ее невестки были помощницами своих мужей во всех делах, даже далеко не «женских». Показателем социального статуса женщины и отношения к ней со стороны мужчин могут служить завещания. Например, Ричард Фостер, Уильям Сеймор, Джон Бейли, Джон Браун и многие другие подробно расписали, кому и что они завещают, а затем распорядились оставшееся имущество передать их женам, чтобы они сами решили, как его лучше употребить. Причем свою 1/3 часть наследства они и без этого получили. Любопытно и то, что жены назначаются душеприказчицами при наличии родственников мужского пола. Конечно, традиционным было назначение душеприказчиками родственников, друзей, партнеров, духовных лиц. Тем более интересно, когда встречается такое явное проявление уважения и доверия к здравому уму женщин.
Безусловно, отношения в семьях были далеко не идеальными, и в источниках можно, как само собой разумеющееся, встретить упоминание о побоях, которым мужья подвергали жен и детей, или просто пренебрежение к ним. Тем более что физические наказания в период Средних веков были делом обычным. И если некоторые мужья проявляли очевидное уважение к женщинам, то другие даже не утруждали себя указать имя жены или дочери в завещании.
Но нельзя согласиться с тем, что в семейных отношениях в рассматриваемый период не было места чувству любви и нежности между мужьями и женами, родителями и детьми, братьями и сестрами. Достаточно прочитать, в каких словах Уильям Сели сообщает о смерти дочери: «Сэр, сообщаю Вам с прискорбием, что моя дочь Марджери скончалась; это случилось в день Воскресения Христова. Сэр, это такой большой и внезапный удар и такая боль, которую трудно выразить словами»{1087}. Интересно то, что речь идет не о сыне, пережившем период детства. Трогательным является письмо жены Джорджа Сели мужу в Кале: «Достопочтенный и милостивый сэр, я обращаюсь к Вам со всем почтением, с каким супруга должна обращаться к супругу, и со всей сердечностью, на какую способна, всегда желая Вам процветания, да хранит Вас Иисус. И если сочтете возможным написать мне о ваших делах, я буду очень рада. Прошу Вас, сэр, не беспокоиться, все ваши товары, слава Богу, в безопасности. И как только Вы сможете завершить ваши дела, прошу Вас поторопиться домой»{1088}. С такой же любовью обращаются в письмах друг к другу братья. Один из самых богатых людей Бристоля Уильям Кэнинджес, похоронив жену и исполнив все свои обязанности по отношению к городу (он в пятый раз был мэром Бристоля), ушел в монастырь. Считают, что попытка Эдуарда IV найти ему новую жену заставила его оставить свет и принять духовный сан.