Почти на протяжении ста лет вопрос о заработной плате оставался очень болезненным. В 1408 г. мастера-кожевники Бристоля жаловались в городской совет, что они «почти доведены до нищеты чрезмерными требованиями их слуг, которые не желают обслуживать названное ремесло, пока не получат слишком чрезмерную и излишнюю плату вопреки статуту нашего господина короля и обычаям названного города»{489}. Определение заработной платы как «чрезмерной» и «излишней» является почти дословным воспроизведением текста «Статута о рабочих» 1388 г.: «…Слуги и рабочие не хотят и долгое время не хотели служить и работать без огромной и чрезмерной платы…»{490}. Вряд ли это можно отнести к последствиям чумы, поскольку к началу XV в. демографическая ситуация в Англии уже стабилизировалась. Но цены на предметы первой необходимости неуклонно росли, а заработную плату пытались удержать на уровне 1347 г.
Иногда подмастерья открыто проявляли недовольство, в связи с чем сукновалы в 1406 г. отмечали: «Если названные работники будут мятежными или упорными (are rebellious or factious) и по злобе своей не захотят работать, тогда названные четыре мастера должны иметь власть арестовать их и представить перед мэром в суд Гилдхолла названного города, чтобы здесь объясниться согласно закону и справедливости»{491}. Поскольку это замечание сделано сразу после того, как определены расценки оплаты за работу, то ясно, в чем будут проявлять работники «мятежность и упорство».
В каждом конкретном случае достаточно трудно определить, чем были вызваны споры о заработной плате: тем ли, что подмастерья отказывались служить по старым расценкам, или тем, что мастера пытались заставить своих работников принимать меньшую плату, чем прежде. Э. Липсон приводит несколько свидетельств о борьбе мастеров и подмастерьев по данному вопросу. Два случая показывают, что подмастерья добились определенных успехов. В 1350 г. ворсовщики Лондона подали жалобу в городской совет, в которой указали, что были вынуждены поднять плату своим работникам. Раньше они имели обыкновение нанимать их по следующим расценкам (в добавление к питанию): от Рождества до Пасхи — 3 пенса в день; от Пасхи до праздника Св. Иоанна (24 июня) — 4 пенса; от дня Св. Иоанна до праздника Св. Варфоломея (14 августа) — 3 пенса; от дня Св. Варфоломея до Рождества — 4 пенса. Но, как отмечали мастера, работники теперь выступали за сотрудничество на условиях сдельной оплаты, «и поэтому исполняют работу так торопливо, что приносят большой ущерб людям, которым принадлежат эти сукна; по этой причине мастера в названном ремесле подвергаются большим упрекам и оскорблениям и получают меньше, чем они имели обыкновение»{492}. Мастера даже просили постановить, чтобы их слуги работали «согласно старым обычаям» и довольствовались платой, которую они получали прежде.
Во втором случае шорники в 1396 г. жаловались, что их подмастерья подняли расценки за свою работу так высоко, что если раньше мастера могли нанимать работников за 40 ш. или 5 марок в год (с питанием), то теперь они вынуждены платить 10–12 марок или даже 10 ф. в год{493}.
Но гораздо чаще в защите нуждались подмастерья. Например, в начале XV в. расценки оплаты, установленные мастерами-кожевниками в Йорке, были настолько низкими, а отношения между мастерами и подмастерьями — плохими, что в 20-е гг. городской совет оказался вынужден вмешаться на стороне подмастерьев и поднять их оплату вопреки сопротивлению мастеров{494}. Когда в 1424 г. жалобы ткачей Ковентри были переданы третейскому суду, то выяснилось, что подмастерья получали лишь третью часть от принятой прежде платы. В Честере мастера строительных специальностей платили своим работникам такую заработную плату, «что они не могли жить на нее». Мастерам было предписано «давать по прошествии времени такую заработную плату, которая будет установлена мэром»{495}.
Чтобы отстоять свои интересы и воздействовать на мастеров, подмастерья прибегали к такому способу, как забастовка. Мы встречаемся с этим явлением уже в XIV в. В 1350 г. Macтepa-“shearmen”[23] в Лондоне жаловались, что если какой-нибудь спор возникал между мастером и его работником, то все другие работники этого ремесла в пределах города вступали в заговор, «что ни один из них не будет работать или служить своему собственному мастеру до тех пор, пока названный мастер, его слуга или работник не придут к соглашению; по какой причине мастера названного ремесла находятся в большой тревоге, и люди остаются не обслуженными»{496}. Сходную жалобу о настроениях, преобладавших среди их работников, подали ткачи Лондона в 1362 г.{497}