В большинстве языков есть и аналитические и синтетические средства выражения грамматических значений, однако их удельный вес бывает разным. Например, в русском языке синтаксическая функция существительного выражается прежде всего падежными окончаниями (т. е. синтетически), поэтому порядок слов относительно свободный, ср.: Ваня встретил Машу и Машу встретил Ваня. Однако иногда, сравнительно редко, окончания разных падежей совпадают, и тогда используется аналитическое средство — порядок слов. Например, в предложении Бытие определяет сознание только порядок слов указывает; что бытие — это подлежащее, а сознание — дополнение; при изменении порядка слов изменятся синтаксические роли существительных, а значит, и смысл всего предложения, ср.: Сознание определяет бытие. Рассмотренный случай демонстрирует достаточно обычную для русского языка пропорцию синтетических и аналитических средств грамматики: синтетические способы используются чаще, однако есть и аналитические возможности.
К языкам синтетического строя принадлежат все славянские языки (кроме болгарского), санскрит, древнегреческий, латынь, литовский, якутский, немецкий, арабский, суахили и многие другие. Языки с развитым словоизменением, которое сопровождается чередованиями (речь, изрекать, прорицать, пророк), иногда называют флективными[109]
К языкам аналитического строя относятся все романские языки, болгарский, английский, датский, новогреческий, новоперсидский и многие другие. Аналитические способы в этих языках преобладают, однако в той или иной мере используются и синтетические грамматические средства. Языки, в которых почти отсутствуют возможности синтетического выражения грамматических значений (как в китайском, вьетнамском), в XIX в. называли аморфными (бесформенными), т. е. как бы лишенными формы.
Есть языки, в которых корень слова, напротив, оказывается настолько "переобремененным" разными служебными и зависимыми корневыми морфемами, что такое слово превращается по смыслу в предложение, но при этом остается оформленным как слово. Такое устройство "слова-предложения" называют инкорпорацией (лат. incorporatio — включение в свой состав, от лат. in — в и corpus — тело, единое целое), а соответствующие языки — инкорпорирующее, или полисинтетические (некоторые индейские языки, чукотский, корякский и др.).
В типологии языков различают два основных типа морфемного устройства слова: фузию (от лат. fusio — сплавление) и агглютинацию (лат. agglutinatio — приклеивание, склеивание). В фузионном слове границы между морфемами неотчетливы, они как бы сплавились: иногда они проходят внутри звука (например, в слове стричь в звуке [ч] слились последний звук корня стригу и первый согласный инфинитивного показателя — ти), иногда некоторые части морфем вообще не просматриваются (принять, взять). Для фузионного слова характерно то, что служебные морфемы одновременно выражают несколько грамматических значений (например, в слове стена флексия — а имеет три значения: женский род, именительный падеж, единственное число). Среди фузионных языков есть как синтетические (древнегреческий, латынь, славянские, немецкий), так и аналитические (английский, французский и др.).
В агглютинативном слове границы между морфемами вполне отчетливы, при этом каждая служебная морфема имеет только одно грамматическое значение и каждое значение выражается всегда одной морфемой. Структура агглютинативного слова представляется прозрачной и достаточно рациональной, не случайно в эсперанто слова устроены именно агглютинативно (см. с. 113–115). Агглютинативных языков на Земле много: это все языки тюркской семьи, некоторые финно-угорские, грузинский, японский, корейский, суахили и др.
Таковы основные понятия морфологической типологии, языков. Подробно см.: Реформатский 1967, 263–317, 450–464; Маслов 1987, 230–237.
109
Флексия (от лат.