Одним из основных и чрезвычайно действенных принципов уголовного права является Неотвратимость наказания. Подобная же Неотвратимость наказания должна быть без всякого изъятия отнесена и к Подлым как неизбежное воздаяние за их злодеяния, за их также безусловно преступные деяния. "Вор, - говорил Жиглов, - должен сидеть в тюрьме". Соответственно: Подлец - непременно в Паноптикуме.
Не только пожизненное - Вечное Заключение самое достойное для них наказание. Паноптикум Подлецов - самое подходящее место для их вечного заточения и вечного проклятия. И одновременно - прекрасное наглядное пособие для научения нравственному поведению.
Можно всеобщий Паноптикум в столице какой-либо страны создать. И плюс к нему филиалы в каждой стране и области открыть. Прежде считал, что Паноптикум Подлецов необходимо учредить для именитых Мерзавцев. Однако, думаю - найдется в нем место и для посредственных, не столь именитых, но стопроцентно подлых. Причем, не только столичных и всей стране известных, но и провинциальных, этой участи вполне и бесспорно достойных. Технические средства позволяют. Главная задача - каждому за содеянные им злодеяния воздать.
Оно, конечно, "Бог шельму метит". Но слишком много шельмецов развелось. Бедолага с ног сбивается. Один не управляется. Поэтому из воинов Сократова племени команду себе подбирает, которая через создание пока идеальных Всемирных, Всероссийских и региональных Паноптикумов Подлецов подонков к стенке ставит и к Вечному Позору в назидание последующим поколениям их приговаривает.
В Паноптикум есть вход. Выхода из него не существует.
Несмотря на то, что этих мерзавцев несметные полчища, не обязательно в восковом, но и в голографическом исполнении им в Паноптикуме Подлецов наверняка всем места хватит. Нравственности это несравненно больше, чем простое морализирование, пользы принесет.
Не только каждому - по потребностям, но и каждому за его злодеяния - должное воздаяние.
И не только загробное - на небесах, но и на Земле.
И не только при жизни, но и после смерти.
И не по суду божьему, а по суду Человеческому.
Незавидна участь подлых и злобных. Они Природой к страданиям приговорены. Жизнью обижены. Смертью наказаны. Памятью прокляты.
Паноптикум в данном случае выступает как еще один социальный намордник для Подлости.
Диагнозы социальных болезней
Природа Подлости и Злобности
В отличие от Подлости, как преимущественно социальный болезни, Злобность, органикой, дефектами нервной системы обусловленная - болезнь биосоциальная.
Анамнез болезни Злобного, разумеется, того и другого пола, - с падучей, как в народе эпилепсию называют, схожий. Злобный - как правило, припадочный.
Приступ ярости пройдет - он или она "пену со рта сотрет" и на какое-то время в себя приходит. На человека походит. Но нормальным, здоровым, все одно - не станет. Поскольку саму злость никуда не денет. При себе - в своих генах оставит. Чуток подкопит. И вскоре вновь на людей с пеной у рта выплеснет.
Злость как биосоциальная болезнь помимо всего прочего, чревата еще и тем, что способна обезобразить любую личность.
К примеру, пусть женщина будет раскрасавицей, трижды умницей, начитанной, музыкальной, разносторонне талантливой и образованной - но все это напрочь нивелируется одним лишь тем, если она уродилась злой. В осадке остается лишь представление о ней, как крайне злобной и неприятной. То же, разумеется, относится и к мужчине.
Причем для всякого злобного при всех его достоинствах и для любой раскрасавицы - умницы при всей ее интеллигентности и начитанности Злость и ее неизменная спутница Подлость - далеко не ложка дегтя в бочке меда, а бочка дегтя на чайную ложку меда.
Для решения вопроса о том, возможно ли, а если возможно - то как эту болезнь лечить, необходимо выявить происхождение Злобности.
С этой целью следует, прежде всего, четко различить понятия морального Зла и Злости, Злобности как "природной одаренности".
Моральное Зло - в его соотношении с Добром, понятие чисто социальное, к генетической природе личности непосредственного отношения не имеющее. И в воле человека, верно, не для всех в одинаковой степени, избрать в качестве максимы своего поведения либо Злое, либо Доброе.
Что же касается Злости (Злобности) - ответ на этот вопрос не столь однозначен. Его решение упирается, исходя из терминологии Аристотеля, в проблему "склада души".
Люди, пишет Аристотель, полагают, что их желание обусловливает их поведение. "Но это не так, - замечает он, - ибо легко и в их власти сойтись с женой соседа, поколотить того, кто поблизости, и дать взятку, но делать [даже] это, имея соответствующий склад [души] не легко и не зависит от них". [1. C.166]
Оно, может быть, и кажется, что легко. И очень хочется. Но не можется. Душа не велит. И вопрос в том - отчего душа такая "упертая"? Либо очень злая, либо чересчур добрая.
Аристотель на этот вопрос ответа не дает. Кант же, исходя из принципиального положения своей философии о предельной разделенности природного и социального, полагает, что из всех способов доказательства злобной упертости в человеческой природе - "самый неприличный, это когда моральное зло представляют себе как переходящее к нам по наследству от прародителей..." [12. С.111]. "... Не природа, - категорически заявляет он, - причина его вины (если он зол) или его заслуги (если он добр)... человек сам создает этот характер". [12. С.92]
Согласно Канту, зло - не нечто заложенное в природе человека, а его собственный, от него полностью зависящий выбор максимы его поведения. Подобного же мнения относительно природы зла придерживается и Гегель. При этом природные задатки не принимаются во внимание ни тем, ни другим, поскольку они не зависят от человека и не могут быть вменены ему в вину, а также потому, что природное само по себе "простодушно, не есть ни доброе, ни злое..." [5. С.161]
Однако подобная позиция ставит Канта и Гегеля перед неразрешимыми для них проблемами.
"Каким же образом может злой по природе человек сам себя сделать добрым, - это выше нашего понимания..." [12. С.116] - признается в своем бессилии Кант. Это равносильно тому, как если бы дикое дерево, как в свое время писал Гельвеций, стало бы приносить добрые плоды. Казалось бы, согласно их логике, нет ничего проще. Избрал ту или иную максиму поведения и стал - хочешь добрым, хочешь - злым. Ан, не тут-то было. "... Для нас... - пишет Кант, - нет никакой понятной причины того, откуда впервые могло бы по-явиться в нас морально злое". [11. С.47] Если, поясняет он, "мы говорим, что человек по природе добр или он зол, то это значит только то, что он имеет в себе (непостижимое для нас) первое основание принятия добрых или принятия злых (противных закону) максим... (подч. нами - К.Ф.)" [12. C.91]
Никакая самая что ни на есть добрая максима поведения не в силах помочь злому по природе калеке. Чуток, возможно, и продержится. Но непременно сорвется. Это - как в свое время китайские мудрецы изрекали: стоя на цыпочках, долго не устоишь. Уповать же на т.н. "угрызения совести" как на средство нравственного исправления тем более неуместно, поскольку, считает Кант, нет смысла говорить о совести у злобного человека. И не только сам злобный индивид, возжелавший вдруг изменить свою подлую природу, ни добрая максима, не говоря уже об угрызениях совести, но и ничто вообще, в том числе и со стороны, не способно помочь ему в этом.