Фундаментальная ошибка атрибуции в повседневной жизни
Если нам известно, что благодарить за покупки и желать удачи входит в обязанность контролера расчетного узла, будем ли мы автоматически считать его вежливым и доброжелательным человеком? Разумеется, мы знаем цену поведению, которое считаем следствием скрытых побудительных мотивов (Fein et al., 1990). И все-таки давайте посмотрим, что произошло, когда студенты Williams College беседовали с предполагаемым будущим клиническим психологом — студенткой, которая держалась либо сердечно и дружелюбно, либо холодно и отчужденно. Исследователи, Дэвид Наполитан и Джордж Готалс, заранее предупредили половину участников эксперимента о том, что её поведение будет спонтанным (Napolitan & Goethals, 1979). Другой половине было сказано, что её — это вытекало из целей эксперимента — проинструктировали вести себя дружелюбно или холодно. Как повлияла это информация? Да никак. Если она держалась приветливо, они делали вывод о том, что она и на самом деле дружелюбный человек, если держалась отчужденно, её считали несимпатичным человеком. То же самое происходит с нами, когда мы видим куклу, сидящую на коленях у чревовещателя, или киноактера, исполняющего отрицательную или положительную роль: нам трудно отделаться от мысли, что действия, предписанные сценарием, отражают внутреннюю диспозицию. Возможно, именно поэтому Леонард Нимои, исполнитель роли доктора Спока в «Звездном пути» (Star Trek), озаглавил свою книгу «Я — не доктор Спок».
«Люди склонны приписывать острый ум тем, кто «тестирует» знания других, например ведущим телеигры «Кто хочет стать миллионером?».»
То, что социальное давление действительно недооценивается, было доказано и в наводящем на размышления эксперименте, проведенном Ли Россом и его коллегами (Ross et al., 1977). В эксперименте были воссозданы реальные события из жизни самого Росса, произошедшие на его пути от выпускника до профессора. Устный экзамен на докторскую степень завершился для него унизительным провалом, ибо экзаменаторы, блестящие профессора, буквально учинили ему допрос по тем проблемам, в которых специализировались. Спустя полгода доктор Росс сам стал экзаменатором и получил право задавать отнюдь не простые вопросы по темам, которые были его «коньком». Студент Росса, потерпевший неудачу, позднее признался, что чувствовал то же самое, что сам Росс шестью месяцами раньше: он был отчаянии от собственного невежества, а очевидная гениальность экзаменаторов просто потрясла его.
Эксперимент, проведенный Россом при участии Терезы Эмебайл и Джулии Стейнмец, представлял собой инсценировку викторины. Студенты Стэнфордского университета вошли в состав случайных выборок: одни исполняли роли ведущих, другие — участников игры и третьи — зрителей. Исследователи предложили ведущим задавать вопросы потруднее, чтобы продемонстрировать всю свою эрудицию. Каждый из нас, опираясь на свою репутацию, способен сформулировать вопросы вроде следующих:
«Где расположен остров Бэйнбридж?»,
«Как закончила свои дни Мария Стюарт, королева Шотландии?» или
«Какой континент, Европа или Африка, имеет более протяженную береговую линию?»
Если даже эти, не самые сложные вопросы, заставили вас почувствовать себя не очень образованным человеком, тогда вы в полной мере оцените результаты эксперимента. (Ответы приведены ниже).
[Ответы на вопросы.
1. У Тихоокеанского побережья США, их разделяет залив Пьюджет-Саунд.
2. Она была обезглавлена по приказу королевы Елизаветы.
3. Хотя Африка более чем в два раза превосходит Европу по площади, береговая линия Европы длиннее: она более извилистая и изобилует бухтами и фьордами — географический факт, благодаря которому Европа сыграла важную роль в истории морской торговли.]
Всем известно, что задающий вопросы обладает определенным преимуществом. Однако и участники игры, и зрители (не задававшие вопросов) пришли к неверному выводу: они решили, что участники игры, задававшие вопросы, на самом деле более знающие люди, чем те, кто отвечал на них (рис. 3.3). Результаты исследования, которое было проведено после викторины, показали, что подобные заблуждения вряд ли можно приписать недостаточной социальной компетентности, тем более что умные и социально компетентные люди даже более склонны к ошибке атрибуции (Block & Funder, 1986).