— Вы его испытали? Он работает?
— Работает, — кивнув головой, ответила Тринити. — Поэтому, за неимением других высших существ, нам нужны будут люди. Много людей. Ресурсов во вселенной хватит на всех.
— А какое энергопотребление у генератора? — спросил Грегори восхищённым голосом.
— Не очень большое, — улыбнулась Тринити. — Две установки холодного ядерного синтеза по 6 мегаватт.
— И как вы держали всё это втайне от меня? — спросил Грегори. — Если бы я знал, я бы не стал мутить столько всего в последние двести лет.
— Это военная тайна, — улыбнулся Штерн. — Слушай, а ты можешь рассказать, какие у тебя были планы и как ты хотел уменьшить население до 2-х миллиардов человек? У нас только отрывистая информация и общая картина не складывается.
Грегори выпил ещё одну рюмку и занюхал её кусочком сыра. Он поёжился и, внимательно посмотрев на меня и моего сына, спросил:
— Может, попросим ребят выйти?
— Не стоит, — улыбнулась Тринити. — Пусть слушают. Им полезно всё знать. Если мы договоримся, у них будет очень важная роль.
— Ну да, как исполнители, они очень хороши, — кивнув головой, сказал Грегори, обращаясь к Тринити. — Помню, что был очень благодарен вам двоим, что воспитали таких молодцов. Опытные, умные, послушные и никогда не сомневаются, когда их аргументировано просят.
— Грег, я прошу тебя не перегибать палку, — склонив голову на бок, попросила Тринити. — Ребята всё делают по доброй воле. Они не раз спасали человечество и вытягивали его историю в нужное русло.
— Я ничего не имел в виду плохого, — сказал Грегори и улыбнулся мне как ангел. — Вы уверенны, что я могу рассказывать при них?
— Начинай, — улыбнулась Тринити. — Я уже сотню лет хочу понять, что происходит с обществом и зачем.
Грегори достал из кармана сигарету и быстро зажёг её. Штерн посмотрел на него с завистью. Грегори переглянулся с ним и, достав незнакомую пачку, по очереди протянул её Штерну, Всеволоду и мне. Тема предполагалась не для наших ушей, поэтому интерес вызывала дикий. Я так переживал, что очень хотел курить.
Уже через минуту, мы все дружно дымили вкусными сигаретами с вишнёвым ароматом, которые мгновенно кружили голову. Тринити отказалась курить и слушала Грегори внимательно, подперев голову рукой.
План
Грегори держал сигарету двумя пальцами и стал отчаянно жестикулировать. Когда он говорил, он сейчас напоминал Испанца. Он периодически подливал себе холодной водочки и заедал её сыром.
— Когда люди занимались земледелием, — начал рассказывать он, — всё было отлично. Люди были глуповаты, и моя сеть была развитой. Я мог содержать свой Рай без проблем.
— Рай? — внезапно удивилась Тринити.
— Конечно, — самодовольно ответил Грегори. — Вы не знаете про мой Рай?
— Ни разу не слышали, — ответил Штерн. — Расскажешь?
— Давайте потом, — отмахнулся Грег. — А то я уйду от обсуждаемой темы мирового порядка.
— Ловим на слове, — улыбнулась Тринити и задумчиво посмотрела на Штерна.
— Потом людям взбрело в голову, что нужно переходить к индустриальной эре, — продолжил Грегори. — Они стали изобретать разные штуки, которые облегчали им труд. Развивалась медицина и лекарства. Смертность стала уменьшаться. Войны тогда были большими, но оружие было смешным и умерших было гораздо меньше, чем сейчас в малых вооружённых конфликтах.
— Если честно, то мы помогаем людям с технологиями, — похвалилась Тринити.
— Я так и понял, — нахмурился Грегори. — Медицина шагнула так далеко, что люди научились жить дольше. Технологии требовали ресурсов. Ничего личного, простая арифметика показывала, что так население планеты истощит ресурсы за сотню лет. С тех пор, как отменили рабство, человечество превратилось в общество потребления.
— И что ты сделал? — улыбнулась Тринити.
Грегори сделал две глубокие затяжки и, стряхнув пепел на пол, продолжил говорить, выдыхая дым:
— Тут ничего сложного. С тех пор, как появились книги и другие средства массовой информации, я научился промывать людям мозги. Я поддерживаю желание людей потреблять. Я стараюсь ограничить их предпринимательскую активность, чтобы все деньги, которые они зарабатывают, уходили на пропитание, шмотки и развлечения. Люди очень ярко и быстро сжигают свои жизни, не оставляя после себя ничего, кроме детей.