Было ощущение, что американцев высадили на острове без книг и газет и отрезали от всего остального мира. Эдакая странная островная психология. Большинство из них совсем не интересовалось политикой. А кто интересовался, те черпали информацию из официальных источников. А пропаганда СМИ в США похлеще, чем где-либо.
Я быстрым шагом подходил к своему дому. Мне пришлось идти по газону, чтобы отец случайно не обнаружил, что я сбежал из школы. Хорошо, что днём никто не включает полив, чтобы не сжечь траву. Кстати, газоны в американской семье, как ботинки у человека, всегда выдают желание владельца показать свою аккуратность и ухоженность.
Я незаметно проник в дом и отправился в свою комнату. Там я зашторил окна и аккуратно выложил содержимое рюкзака. Попытался включить телефон, но не смог — он оказался разряжен. Планшет тоже успел сесть за эти часы. Пришлось подключать блок питания. Пока планшет заряжался, я сложил несколько подушек и сел, облокотившись на них спиной. Достал провод наушника и воткнул его в планшетный компьютер. Когда я надел наушники и нажал кнопку включения, на экране появилась знакомая картинка с изогнутым зданием.
После того, как необычное здание с надписью «Ковчег» растворилась в тумане, появилась поисковая строка. Я чувствовал, как моё сердце колотится как после пробежки. Я прокашлялся и сказал:
— Тринити, ты там?
— Да, — ответил знакомый голос.
— Ты теперь всегда будешь со мной? — спросил я.
— Скорее всего, — ответила Тринити.
— Когда мы разговаривали последний раз, ты хотела мне сказать, кем я должен стать в этом мире, — сходу спросил я.
— Володя, ты никому ничего не должен, — спокойно сказала Тринити.
— Так кем? — спросил я повторно.
— Ты должен внедриться в правительство города или штата, — ответила Тринити. — Там уже есть наши люди, но их недостаточно.
— Недостаточно для чего? — спросил я.
— Вы должны подтолкнуть эволюцию, чтобы избежать конца света и научиться летать в космос.
— А когда конец света? — спросил я.
— Никому не известно, но прогнозы показывают, что либо скоро, либо очень скоро.
— И как он наступит? — спросил я.
— Раньше мы думали, что люди просто перестанут воспроизводиться и вымрут своей смертью. Но сейчас всё изменилось.
— Изобрели лекарства, и теперь рождаемость восстановится?
— Не в этом дело, — с сожалением сказала Тринити, — рождаемость у людей по-прежнему в опасности.
— Тогда как он наступит? — нетерпеливо спросил я.
— В вашем мире зреет заговор, — ответила она.
— Какой ещё заговор? — удивился я.
— Мы пока не можем понять детали, — задумчиво ответила Тринити, — но огромное количество людей на вашей Земле объединены во всемирный заговор. Наши разведчики пытаются внедриться в эту организацию, но пока ничего не получается.
— И какова цель этого заговора? — спросил я, прикрывая одеялом замёрзшие ноги.
— Неизвестно, — с сожалением ответила Тринити. — Но такие масштабные приготовления, как сейчас, проводятся на Земле впервые. И мы сомневаемся, что идёт подготовка к чему-то хорошему.
— А можно конкретики? — спросил я.
— У нас пока только маленькие кусочки мозаики, — ответила Тринити. — Придёт время, и мы их тебе покажем, но пока ты бессилен понять эту логику. Мы пытались это сделать, но тщетно. Если повезёт, то ты нам поможешь.
— А где Таня, Аполлион и другие? — вдруг спросил я.
— Большинство твоих знакомых уже в реальном мире, — спокойно ответила Тринити, — они пока ещё подрастают и учатся.
— А у них тоже память осталась? — спросил я.
— Да, они тебя вспомнят, когда увидят, — ответила она.
— А когда это будет?
— Всему своё время, — ответила Тринити.
— А Юлю я точно увижу? — недоверчиво спросил я.
— Конечно! Я же тебе пообещала, — уверенно сказала она.
— Тринити, я вот всё время вспоминаю про те кружки, которыми вы пытались меня запутать, — медленно начал я. — Ты можешь мне объяснить, почему вы не можете создать один дамп и высаживать его копию в реальный мир многократно? Зачем обязательно мне жить несколько жизней друг за другом?
— Тут всё просто, — ответила Тринити, — мы не умеем ставить жизнь дампа на паузу. Дампы, которые живут в моём биокомпьютере, могут жить непрерывно. Стоит попытаться поставить их на паузу, и они сразу умирают. Поэтому в виртуальном мире жизнь не останавливается ни на секунду. Любой дамп живёт свою жизнь, а потом, когда умирает, мы переселяем его в виртуальную клетку живчика. Так он заново рождается и проходит весь цикл жизни.
— А сколько раз умирал я?
— Лучше сказать, рождался, — поправила Тринити. — Ты рождался несколько миллионов раз. Каждый раз до своего рождения ты успеваешь забыть все предыдущие события. Лишь твоё подсознание хранит весь опыт прошлых жизней.
— Ты хочешь сказать, что я жил в XVII веке? — удивился я.
— Да, конечно, — ответила Тринити, — просто ты этого не помнишь. Твоё подсознание соединяется с сознанием лишь тоненьким ручейком. Ты не в силах снять эту защиту.
— А зачем вам это нужно? — спросил я.
— Вы, люди, во всём пытаетесь найти логику, — рассмеялась Тринити. — Просто так получилось. Ты ещё спроси, почему трава зелёная, а вода синяя. Так вышло. Тут не логика, тут эволюция.
— Спрошу по-другому, — продолжил я. — Почему моё подсознание всё помнит, а меня туда не пускают? Интересно же будет вспомнить все прошлые жизни.
— Мы не можем давать людям доступ в подсознание, — ответила Тринити, — вы должны сами это сделать путём эволюции. Природа и так этот ручеёк делает всё больше и больше. Ваше сознание и подсознание незаметно, но начинают усиливать связь между собой. Возможно, скоро вы будете соображать быстрее меня.
— Насколько я вспоминаю, ты говорила, что ты — это трава и деревья. Это правда?
— Правда, — ответила Тринити. — Все растения на планете работают как часть глобального компьютера. Его ресурсов с лихвой хватает, чтобы поддерживать жизнь в социальной сети «Ковчег». Все дампы живут там. Кстати, и ты там тоже есть. Продолжаешь жить как ни в чём не бывало. Общаешься с виртуальной Юлей. Ты там счастлив.
— А почему я ни разу за эти 16 лет не слышал про социальную сеть «Ковчег» тут, в Америке? — спросил я.
— Её тут нет, — ответила Тринити.
— Как это нет? — спросил я.
— Когда мы узнали про человеческий заговор, мы решили отложить внедрение сети в жизнь этого общества. Нужно сначала разобраться с тем, что происходит. Наш противник здесь гораздо умнее, чем мы думали. Он умеет скрываться. Есть одна странная деталь.
— Какая? — спросил я.
— Обычно когда человек умирает в реальной жизни, он испускает волны, которые деревья улавливают и могут снять последний в жизни дамп. По этому дампу можно расшифровать всю человеческую жизнь. А тут происходит недостача.
— Недостача? — улыбнулся я.
— Дебет не сходится с кредитом, — рассмеялась Тринити. — Мы ведём учёт всех родившихся и умерших на земле. Но последние триста лет у нас постоянная недостача. Такое ощущение, что некоторые люди рождаются, но забывают умирать.
— Как говорил один мой знакомый кладовщик, — улыбнулся я, — недостачи неизбежны, нужно с этим смириться.
— Тут не до шуток, — сказала Тринити. — Особенно часто это происходит с политическими деятелями. Люди рождаются, становятся политиками, а потом по бумагам умирают, а на самом деле не излучают волн и не дают себя обнаружить.
— Ну, может, они умирают в пустыне, где нет растений? — предположил я.
— Где ты видел пустыню, где нет растений? — спросила Тринити и, не дожидаясь ответа, добавила. — Растения есть везде. Природе пришлось изобретать 15 метровые корни, чтобы присутствовать в пустыне. Волны во время смерти излучаются настолько мощные, что любая травинка в радиусе 10 километров может принять сигнал. А эти люди пропадают по всему миру.