С самого детства, с того момента, как я научился писать, папа научил меня записывать контакты всех моих знакомых. Он говорил, что отдаёт меня в лучшие школы штата, чтобы я мог заводить полезные связи. Было интересно заводить полезные связи с детьми лет 5—10 — будущими фермерами, директорами и конгрессменами. Знать бы ещё, кто из них кем станет. Каждый год моих друзей в социальной сети становилось всё больше и больше. Кто-то из моих ровесников собирал марки или бабочек, а я коллекционировал знакомых и друзей. Когда мне купили собственный мобильный телефон, мне пришлось делать по несколько звонков в неделю. Я поздравлял своих знакомых с днём рождения. Самым близким я собственноручно делал открытки и отправлял почтой.
Учиться было интересно. Больше всего мне нравилось, что можно самому выбирать себе предметы. Родители мне попались хорошие. Они считали меня самым лучшим и не забывали мне это внушать. Папа постоянно говорил, что я был рождён для великих дел. Чтобы оправдать их доверие, мне приходилось учиться очень прилежно. Я уже много знал к этому моменту и имел богатый опыт прошлой жизни, но это не всегда пригождалось. Раньше я думал, что мне придётся очень постараться, чтобы скрыть то, что я уже был взрослым. Но оказалось, что иностранная культура настолько отличается от родной, что мне приходилось так же трудно, как и другим детям.
Я уже легко разговаривал на английском языке и думал только на нём. Мне даже иногда казалось, что я забываю русский. Приходилось находить себе собеседников в интернете и общаться с ними по-русски. Я делал это втайне от родителей. Тексты приходилось набирать в слепую, так как русских буквш на клавиатуре не было. И вообще было не привычно, что такого понятия, как смена раскладки клавиатуры, не было — всегда одна, всегда английская.
Учёба в средней школе заняла всего 3 года. И когда я поступил в высшую школу, все мои друзья разбрелись по другим учебным заведениям. Было непривычно каждый раз менять одноклассников, друзей и знакомых. Несмотря на то, что американцы были совсем другими, мне удавалось легко ладить с ними. Зная психологию, я подбирал разные приёмы для общения с каждым. С некоторыми детьми нужно было быть наглым, с другими — грубым, с третьими — вежливым и обходительным. В любом случае, больше всего популярности приносила уверенность в себе и активная жизненная позиция.
В 16 лет, когда я учился в высшей школе, я выиграл олимпиаду по истории. Отец был просто счастлив. Он сказал, что гордится мной. Конкурсы, тесты и олимпиады в Америке — это очень важно для хорошего будущего. В отличие от русских школ, тут не было экзаменов как таковых. Мы просто после каждого курса лекций сдавали тесты. Это были мини-экзамены круглый год. Результаты тестов, не только предоставлялись нам и учителям школы, но и раз в год отправлялись в колледжи.
Поэтому ещё до окончания последнего, двенадцатого, класса, я должен был отправить запросы в нужные мне колледжи или университеты и получить приглашение на учебу. Здесь нет этого безумного волнения, как в России, когда ты сдаёшь вступительные экзамены. Когда вся семья живёт в страшном напряжении, а судьба молодого человека может быть решена одним ответом на вопрос или одной опиской. В Америке это спокойный процесс, без стрессов, абсолютно прогнозируемый. Помню, как в России при поступлении в университет с военной кафедрой надо мной висел дамоклов меч похода в армию, что прибавляло мне напряжения на вступительных экзаменах.
Америка — такая страна, где образование решает твою карьеру. Это я понял давно, поэтому вкалывал по-чёрному. Вечерами, после тренировки по боевым искусствам, я шёл домой, чтобы просидеть весь вечер за учебниками. Учиться второй раз, когда есть цель, было гораздо легче. Я был замотивирован не только отцом, но и самим собой. Тем более что, на самом деле, я был в два раза старше своего отца, и мог сам решать, что мне делать.
При выборе предметов в высшей школе я старался ориентироваться на юридические и управленческие темы. Мне хотелось добиться успеха быстрее, чем в прошлой жизни, поэтому я знал, что хочу управлять людьми. Я давно заметил, что твой заработок больше всего зависит от того, сколько людей в твоём подчинении. У папы было всего три работника, поэтому он жил на кредиты. Мне нужно было разорвать этот порочный круг и научиться зарабатывать больше.
Прошлая жизнь научила меня всегда становиться первым. Я старался участвовать во всех конкурсах и олимпиадах, чтобы доказать, что я лучше других. Мне нравилось соревноваться. Мне очень помогала одна моя черта, которую я воспитал сам. Я всегда доходил до предела, а потом делал ещё чуть-чуть. Только вот это превышение своих возможностей развивало меня. Мне нравилось повторно проживать жизнь, она дарила мне новые возможности. Несколько лет в джиу-джитсу научили меня быть сильным и хитрым. Я участвовал в соревнованиях и часто побеждал. Но когда мне предлагали карьеру спортсмена, я отказывался. У меня были другие цели.
Высшая школа научила меня очень многому. Это было частное католическое учебное заведение. Здание напоминало замок, правда, основные постройки были не выше двух этажей. Тут было очень много спортивных сооружений: большой бассейн, теннисные корты, стадион и так далее. Всегда было так интересно, что иногда я жалел, что нужно ночевать дома. Каждое утро в школе начиналось с молитвы «Отче наш». Но вся школа собиралась в одном помещении не только для этого, но и для короткого собрания. Тут, когда собраны все преподаватели и ученики, шло обсуждение всех насущных вопросов и событий в школе: поздравляли победителей турниров, рассказывали о готовящихся мероприятиях, проблемах и планах.
Эти короткие собрания очень сплачивали весь коллектив. Школа вообще была очень дружной. У нас был очень хороший и справедливый директор. Однажды произошёл один показательный случай.
Посылка
Мы участвовали в футбольном турнире между нашей школой и одной из городских «public» школ. «Public school» — это вообще отдельная история. Все эти школы Калифорнии практически всегда делали одноэтажными и забивали окна решётками. Там действовали целые преступные группировки из учеников. Наркотики, алкоголь и насилие были распространённым явлением.
Я не могу сказать, что этими зависимостями страдали все ученики. Но вероятность наткнутьсяна антисоциальное поведение в городской школе была гораздо выше, чем в частной. Бесплатная городская школа — это фабрика по производству управляемого электората. Тем, кто регулирует обучение в «public school», не требуются умные, думающие люди. Я, кстати, часто бывал в бесплатных школах — такова была традиция нашей частной школы. Там мы должны были отработать 15 часов в год с отстающими учениками.
Мне однажды дали одну отстающую девочку для обучения, но её мама взбунтовалась. Она ворвалась в комнату, где проходило наше общение, и с многочисленными извинениями попросила назначить другого репетитора — обязательно девушку. Потому что она опасается оставлять своего ребенка наедине с мальчиком. У них уже имелся неприятный опыт.
В том футбольном матче наша команда одержала убедительную победу. У нас была тактика и стратегия. Мы отличались хорошей командной игрой. Когда мы с ребятами шли из раздевалки, я услышал какой-то шум. Я оставил своих ребят и пошёл за трибуны, откуда раздавались звуки. Там я увидел драку.
Семь несовершеннолетних учеников «public school» избивали трёх наших чёрных товарищей из команды. Они, видимо, решили выместить свою досаду от проигрыша. Я крикнул своим, чтобы позвали подмогу, а сам подбежал к самому огромному парню и со всей силы стукнул его в солнечное сплетение. Я знал, что остановить толпу можно, только если победить их лидера. Остальные шестеро бросили наших парней и накинулись на меня. В это время мой мозг и трезвый расчёт отключился, и за работу принялось подсознание, которое было обучено джиу-джитсу.