других людей; обеспечить за каждым пользование всеми
произведениями своего труда, ограниченнее лишь такими
изъятиями, которые можно по справедливости из него
делать для целей общего блага» 90. А для этого необходимо
только одно — обеспечение «общего права на землю»
(в других местах Джордж говорит о «равном праве на землю») путем налоговых реформ, конкретнее — путем установления «единого земельного налога» («налога с ценности
или доходности земли») при одновременной отмене всех
других налогов. Речь идет, таким образом, о национализации земли путем передачи рейты в руки буржуазного государства, или, иными словами, о национализации земельной ренты, которая, по мнению Джорджа, неизбежно
.должна была бы привести к радикальному перераспределению богатства или сохранении института частной собственности 91.
89 К этому тезису американский утопист возвращается едва ли
не во всех своих работах. В «Положении трудящихся» он пишет, что «угнетение рабочего класса обусловливается не природой капитала, а той несправедливостью, которая отнимает
капитал у трудящихся, разлучая их с землей, и которая создает мнимый капитал, представляющий из себя лишь капитализированную монополию» (Джордж Г. Положение трудящихся. М., 1906, с. 69). В другой работе Джордж утверждает, что «в действительности не существует конфликта между трудом и капиталом; подлинный конфликт имеется между трудом
и монополией» (George Н. Protection of Free Trade. L., 1888.
Цит. по: Альтер JI. Б. Буржуазная политическая экономия США.
М., 1961).
90 Джордж Г Указ. соч., с. 96.
91 «...Есть люди, которые постоянно говорят и пишут так, что будто бы находить неправильности в существующем распределении богатства значило бы требовать, чтобы богатые были ограблены в пользу бедных, чтобы ленивые получали средства к
жизни за счет трудолюбивых и чтобы создано было то ложное
и невозможное равенство, которое, низводя всех до одного и
того же мертвящего уровня, уничтожило бы всякое побуждение к совершенствованию и остановило бы прогресс.
Реакция против вопиющей несправедливости существующего общественного строя вызывала к жизни такие дикие планы, и они находят еще своих защитников. Но и мне они представляются столь же невыполнимыми и отвратительными, как тем
людям, которые громят их как „коммунистические44» (Джордж Г.
Указ. соч., с. 96, 97).
114
Генри v Джордж был глубоко убежден в том. что ему
удалось йадти то самое спасительное средство, которое
нг.егда искали и ищут утописты, средство, которое — будь
пго план осуществлен на практике — тут же подрубило бы
корни всех общественных недугов и привело в конечном
счете к райской жизни для всех. «С восстановлением общего права на землю скученное население больших городов рассеялось бы, а рассеянное население деревень стало
Г>1,[ жить теснее. Когда никто не мог бы получить прибыли
от повышения в ценности земли, когда никому не приходилось бы бояться, что детей его лишат их природного
права, тогда никто не желал бы иметь более земли, чем
сколько он может с выгодой использовать. Вместо жалких, полуобработанных полос, то и дело прерываемых
огромными пустырями, благоустроенные фермы непосредственно следовали бы одна за другой... Машинная обработка не была бы брошена; где крупное хозяйство оказалось бы более выгодным, там по-прежнему пользовались
бы машинами, но с уничтожением монополий, с возвышением заработной платы и установлением более равномерного распределения богатства хозяйство такого же рода
усвоило бы кооперативные формы. ...труд сделался бы
несравненно более производительным...сельская жизнь
стала бы возвращаться к первобытной своей форме — деревне, окруженной обработанными полями с общим пастбищем и лесом. ...Чтобы люди, гнездящиеся теперь в городских трущобах, в условиях, порождающих болезни и
смерть, преступления и порок, жили семьями в благоустроенных домиках, окруженных садами; чтобы крестьяне содержали себя при ежедневной двух- или трехчасовой работе, более похожей на здоровое развлечение, чем
на труд; чтобы их дома были наполнены всевозможными
удобствами, признаваемыми теперь за роскошь, снабжались светом, теплом и движущей силой, если бы она требовалась, и были соединены телефонами с соседними домами; чтобы их семьи пользовались библиотеками, курсами и учеными учреждениями разного рода; чтобы они
бывали в театрах и концертах так часто, как им хотелось
бы, и при случае предпринимали бы поездки в другие
страны; чтобы, словом, не только удачный человек, один
из тысячи, но и люди самых заурядных способностей и самого обыкновенного благоразумия или предусмотрительности пользовались всеми возвышающими и облагораживающими влияниями прогрессирующей цивилизации, — это
115
покажется сынам нашего века дикой мечтой одуренного
гашишем человека. Однако силы, уже находящиеся во
власти человека, делают все это легко осуществимым»92.
Это пространное извлечение из труда Генри Джорджа
стоило привести хотя бы потому, что об этом мечтал не
только он один93, но и миллионы американских фермеров, рабочих, безработных и люмпенов конца XIX в. Можно, конечно, иронизировать над наивностью тех, кто тешил
себя иллюзиями относительно осуществимости идеалов
фермерской Америки (в модифицированном виде, признающем быстрый рост промышленности и пролетариата, внедрение в жизнь достижений науки и техники, укрепление позиций государства) в условиях сохранения частной
собственности и дальнейшего развития капитализма, неизбежно ведущего к концентрации и централизации капитала. Но на этом парадоксе держится вся утопия фермерской Америки. Можно даже сказать, что на нем держится
вся «американская мечта».
Эта утопия нашла свое место и в художественной литературе последней четверти XIX в., прежде всего в произведениях, служивших прямым отражением происходивших социальных битв или даже написанных по их горячим следам. Популярный деятель Народной партии, публицист и писатель Игнатиус Доннелли, не ограничившись
выступлениями в Конгрессе, опубликовал в 1890 г. роман
92 Джордж Г. Указ. соч., с. 270, 271.
93 Как и многие буржуазные и мелкобуржуазные утописты, Джордж
искренне верил в эффективность своего плана и его способность принести людям счастье. Конечно, как политик и как
американец, он пытался извлечь из этого выгоды, а сам его
план объективно работал на капитал, однако это не дает, как
нам кажется, оснований утверждать, что «Джордж — типичный
представитель буржуазного радикализма, выступающего с „кри-
тикой“ и „обличением*4 некоторых, наиболее мрачных особенностей буржуазного общества и пытающегося с помощью проповеди „радикальных реформ” отвлечь внимание рабочих от
задач классовой борьбы против господства буржуазии» (Аль-
тер Л. Б. Указ. соч., с. 191). Если каждого утописта, объективно
работающего на буржуазию, изображать ее «агентом», «лазутчиком» в лагере пролетариата, который только и думает, как
бы «отвлечь» человека труда от революционного дела, то феномен социального утопизма останется для нас тайной за семью
печатями. Заметим, что ни К. Маркс, ни Ф. Энгельс, награждавшие Г. Джорджа не совсем лестными эпитетами и видевшие
в нем своего классового противника, никогда не подходили к
нему (как, впрочем, и к большинству других утопистов) как
«подсадной утке» буржуазии.
116
«Колонна Цезаря»94, в который «встроил» свою утопию, мы держанную в духе модифицированных идеалов фермерской Америки. «Цель всего существующего на земле —б,наго человека, и кроме человека нет ничего священного на земле, потому что в нем заключается частица божественного разума»95. Для этого необходимо искоренить