жизненного уклада, распад традиционных патриархальных
отношений и ценностей, американский романтизм выступал вместе с тем — и здесь отчетливо проявлялась его социально-историческая специфика — как «законный» поиск
путей осуществления «обещаний» американской революции, которые оставались «невыполненными». Об этом убедительно свидетельствовал разразившийся в 30-х годах
107 В советской литературе существует ряд специальных работ, посвященных исследованию эстетики американского романтизма как в его теоретическом, так и в практическом аспекте. См., в частности: Николюкин, А. Н. Американский романтизм и современность. М., 1968; Он же. Вступительная статья и комментарии к антологии «Эстетика американского романтизма». М., 1*977; Ковалев 10. В. Герман Мелвилл и американский романтизм.
Л., 1972.
123
XIX в. экономический кризис. Выступая как социальный
критик, утопист-романтик оставался оптимистом, который
связывал становление гуманистических отношений в американском обществе не с ниспровержением капитализма и
установлением социалистических порядков, к которым относился, как правило, отрицательно, а с развитием гуманистических традиций, изначально заложенных в принципах, провозглашенных «отцами-основатолями». Этим
прежде всего и объясняется смягченный характер романтической критики американского капитализма108.
Романтическая утопия многообразна не только в эстетическом, но и в социальном плане. Ее авторы могут расходиться в представлениях о конкретных формах утопического идеала и способах его достижения, но эти различия не подрывают их «согласия» относительно самих
принципов устройства и основных ценностей утопического
мира, что позволяет характеризовать романтическую утопию первой половины XIX в. как самостоятельный тип. Этот
консенсус в немалой степени обеспечивался единством
философско-мировоззренческой базы американского романтизма, в роли которой выступал трансцендентализм.
Ее центральный принцип — естественность, ее ценностное
ядро — свободный человек109. Американский романтик —108 «Романтическая литература в Америке зарождалась в те годы, когда страна переживала полосу бурного экономического развития и пожинала первые плоды политической независимости.
Разумеется, капиталистический прогресс в США нес в себе все
те отрицательные черты, которые были свойственны европейскому капитализму. Но до поры до времени они были смягчены некоторыми особыми условиями, имевшими сугубо национальный характер. Естественно поэтому, что романтический
протест против новых форм экономической, политической и
общественной жизни, порожденных капиталистическим развитием, поначалу был лишен непримиримости» (Ковалев Ю. В. Указ.
соч., с. 16).
109 Утопист-романтик больше размышляет о человеке, чем об обществе, что отличает его от утопистов, строивших идеал фермерской Америки. Ю. Ковалев, отметив, что многие из американских романтиков «занимались строительством утопий в теории», высказывает опасение: «Может быть, слово „утопия*1
не вполне точно выражает суть устремлений американских романтиков, ибо речь идет не столько об идеальной общественной
организации, сколько о нравственном идеале, воплощенном в
отдельном человеке или сообществе людей. Наиболее существенный признак этого идеального человека или сообщества
людей — отсутствие пороков, свойственных буржуазно-демократической Америке первой половины XIX в.» (Ковалев Ю. В.
Указ. соч., с. 23). Для таких опасений нет оснований — именно
124
прежде всего гуманист, провозглашающий «превосходство
человека над законом, государством, церковью» 11J. Именно положение человека в обществе служит критерием
оценки существующей системы и является отправным
пунктом при построении социальной утопии. Романтический идеал — общество, в котором индивид получает возможность следовать своим внутренним побуждениям, где
он свободен от внешнего принуждения со стороны других
людей, навязывающих свою волю, от диктата со стороны
государства. «Не человек создай для общества, а общество для человека» — эти слова Маргарет Фуллер111 достаточно точно выражают индивидуалистическое кредо уто-
ггиста-ромаитика, особенно отчетливо проявившееся в
творчестве Торо. Но романтический индивидуализм — это
не предпринимательский индивидуализм утопии фермерской Америки, основанный на фетишизации мелкой частной собственности и стремлении к обогащению и достижению успеха в обществе. Хотя утопист-романтик в принципе не отрицает частную собственность, однако он и не
фетишизирует ее, рассматривая просто как условие нормального существования человека и общества112. Ему претит сам дух наживы, торгашества, предпринимательского
ажиотажа как унижающий человека, подчиняющий его
низменным целям. Индивидуализм романтика — это этический индивидуализм. Общество должно быть устроено
таким образом, чтобы в нем не было места санкционированному свыше общему нравственному кодексу. «Лицемерной морали буржуазного общества они (романтики.—Э. Б.) противопоставляли совесть отдельной личности, трансценденталистскую идею о врожденном чувстве спра-
утопии в полном смысле этого слова строили американские романтики, и их акцент на индивиде как раз очень точно выражал специфику этого типа утопии.
110 Ковалев Ю. В. Указ. соч., с. 25.
111 Николюкин А. Н. Американский романтизм и современность, с. 357.
112 Индивидуалистическая романтическая утопия порою принимает форму индивидуальной утопии, т. е. проекта, рассчитанного на осуществление его не миром, не обществом, не городом, не общиной, а одиночкой. И этот одиночка создает свою утопию в надежде перестроить не общий миропорядок, не внешний мир, а самого себя, т. е. свой внутренний мир и свои отношения с внешним миром. Классическим выражением этой «утопии бегства» (по классификации Мэмфорда) является «Уолден» Торо.
125
ЁёДлйвбстй, которое должно Стать высшим критерием й законом человеческого бытия» 113.
Идеал утописта-романтика — естественный человек.
На первый взгляд это как будто «благородный дикарь», вроде мелвилловских тайпи, которые питаются плодами
земли, свободны от забот, обременяющих цивилизованного человека, а также от собственности, составляющей для
последнего чуть ли не основной смысл его жизни. Но при
более внимательном прочтении нроизведеиий романтиков
обнаруживается, что «естественный человек» — это просто
человек, живущий естественной жизнью — неважно, дик
он или цивилизован. Если Мелвилл ищет такого человека
на Маркизских островах, а Торо и особенно Эмерсон —на Востоке 114, а не в самой Америке, то только потому, что
в Америке такого человека, по их убеждению, не существовало и при наличии тогдашних общественных условий
просто не могло существовать, разве что на фронтире.
Чтобы стать естественным человеком, нужно было порвать с обществом — организационно (как Торо или обитатели Брук Фарм) или духовно, как Эмерсон и Маргарет
Фуллер,— и установить, вернее, восстановить единение с
природой ( «гармонию человека и природы», по словам
Р. Эмерсона115), составляющее важнейший элемент романтической утопии.
Для романтика природа — единственный подлинный
источник нравственной чистоты, мудрости и силы, поэтому в его утопии отношения человека с природой не опосредованы ни «практической целесообразностью», ставящей чловека над природой, ни «достижениями цивилизации», ставящей человека вне природы. Техника как
таковая не порабощает человека, она подчиняет его
себе только тогда, когда отделяет от природы. Разум
как таковой тоже не выступает как репрессивная сила, пока не делает человека глухим к жизни природы, к ее цветам и краскам, а значит и к своей собственной жизни. Поэтому в романтической утопии XIX в. нет ни поношения, 113 Николюкин И. Н. Эстетика американского романтизма.— В кн.: Эстетика американского романтизма, с. 17.