180 человек) вскоре покинул Икарию и обосновался в
Сент-Луисе, где вскоре умер.
После ряда перипетий его сторонники создали в 1858 г.
новую икарийскую коммуну в Челтенхеме, недалеко от
Сент-Луиса. Коммуна начала становиться на ноги, но история повторилась. «Большинство, состоявшее в основном
из старых членов, хотело иметь лидера, облеченного диктаторской властью, в то время как молодые элементы защищали демократическую форму правления. Борьба закончилась полной победой консервативных элементов, и
потерпевшее поражение меньшинство, в числе 42 человек, вышло из общины. Уход стольких работоспособных людей
был для юной общины тяжелым ударом, от которого она
уже никогда не могла оправиться» 30.
Расколы продолжали преследовать и ту часть икарий-
цев, которые остались в Науво после ухода Кабе, а затем
переселились в Корнинг, штат Айова. И здесь линия раскола формально пролегала между «стариками» и «молодыми», многие из которых получили воспитание уже в
28 В романе Кабе «Путешествие в Икарию» Икар — вождь и освободитель угнетенного народа.
29 Хилкуит М. Указ. соч., с. 94.
30 Там же, с. 95.
186
Икарии, но были явно недовольны действиями «стариков», которые, с их точки зрения, отошли от провозглашенных
ими же идеалов и действовали неэффективно. «Многие из
них,—пишет о представителях молодого поколения
М. Холлоуэй,— принадлежали к числу новых членов, на
которых оказали глубокое влияние теории Карла Маркса и его Интернационал. Некоторые из них действительно
принадлежали к этой организации, а другие сражались на
парижских баррикадах в 1871 г. Эти идейные молодые люди были шокированы поведением старшего поколения, отступившего от принципов. Они требовали, чтобы все частные владения, имеющие ценность или не имеющие ценности, были возвращены общине. Существование частных
садов и виноградников было позором, это поощряло тщеславие, зависть (что было совершенно очевидно) и жадность. Почему бы не предоставить женщинам равных политических прав? Почему бы не вести пропаганду в пользу коммунизма за пределами общины? И почему бы не
принимать в общину как можно больше новых членов?» 31.
И здесь в итоге дело кончилось ссорой и разрывом молодых со «старой гвардией», следствием чего стала новая
реорганизация. В 1883 г. группа молодых икарийцев покинула Айову и переселилась в Блаксом Рэнч, штат Калифорния, где еще в 1881 г. была организована новая общин а—«Икария Сперанца», просуществовавшая до 1886 г.32
Что касается «старой гвардии», то она хотя и организовала «Новую икарийскую общину», однако последняя не
имела успеха и в 1898 г. прекратила существование, положив тем самым конец икарийскому коммунитариому движению в Америке.
Оуэиистские, фурьеристские и икарийские общины отличались от религиозно-сектантских общин по национальному и социальному составу; по отношению к религии, ибо
в большинстве своем это были светские организации; по
жизненному укладу и уровню благосостояния. И, наконец,— отличие весьма существенное — в противоположность
последним они были не «утопиями бегства», а, как подчеркивают Д. Хейден, М. Феллман, А. Бестор, «утопиями
реконструкции». Они, пишет М. Феллман, «не рассматривались (самими их создателями.— Э. Б.) как механизм
Holloway М. Hearens on Earth: Utopian Communities in America, 1680—1880. N. Y., 1966, p. 208, 209.
32 Kegan P. New World Utopias. N. Y., 1975, p. 42.
187
бегства из общества; они ставили целью подвергнуть Амо
рику всеобщей реформе путем создания совершенных общин там, где альтернативные общины существовали только в эмбриональной форме. Не являясь ни оппозицией существующему американскому обществу, ни формой отчуждения от него, утопический коммунитаризм был скорее
выражением, пусть крайним, возможностей социальной реконструкции, существовавших в то время» 33.
В самом деле, первая половина XIX в. была — даже
несмотря на кризис 30-х годов — ириодом, когда развитие
американского капитализма еще не создало базы для массового отчуждения от общества, которое придало бы утопическим общинам те формы, которые они приняли сто с
лишним лет спустя. Однако, подчеркивая приоритет модельной функции, нельзя игнорировать то важное в психологическом отношении обстоятельство, что члены утопических общин ставили конечной целью своей деятельности
перестройку американского общества на социалистической (коммунистической) основе. А это существенно отличало их от религиозно-сектантских общин, которые стремились к установлению царства божия на земле. Никто из
утопистов не понимал, что Америка еще не созрела для
социализма и что вообще реформировать Америку в социалистическом духе невозможно — ни с помощью общин, ни
с помощью каких-либо иных организаций, что для перестройки американского общества требуются революционные средства и иные исторические условия. Но такого рода понимание лежало уже за пределами утопизма.
Несмотря, однако, на все отмеченные различия между
религиозно-сектантскими и светско-коммуналистическими
общинами, и те и другие находились «по ту сторону» современного им американского общества. Они ориентировали своих членов на разрыв с обществом — с законами и
принципами, которые регулировали его жизнь, с господствующими традициями и нормами. В своей повседневной
практике члены общип должны были следовать иным целям, принципам, нормам, отвечавшим их представлениям
о «подлинном» обществе и подлинных отношениях, которые, как правило, не соответствовали — по сути или формам осуществления — объективным тенденциям развития
данного общества. Это был выход за пределы существую-
33 Fellman М. The Unbounded Frame. Freedom and Community in Nineteenth Century American Utopianism. Westport, 1973, p. XVI.
188
щого социального «фронтира», форма социального инобытия в рамках капиталистического общества.
Какие же «странные», необычные ценности, принципы, отношения, идеалы практиковали или пытались осуществить американские утопические общины?
Это прежде всего, конечно, новый тип собственности, который хотя и не был чужд, как уже отмечалось, американской традиции, и даже не был главным объектом критики со стороны «остального общества» 34, однако противоречил капиталистической цивилизации в принципе и был
тем корнем, из которого вырастало все «древо» утопических
институтов, отношений и ценностей. Правда, общественная собственность не всегда оказывалась, как мы покажем
далее, достаточным условием для реализации связываемого с ней гуманистического идеала, однако в любом случае
ее существование неминуемо вызывало перестройку всей
жизни общины.
Таким образом, вырастал новый тип общественных отношений, складывающихся в процессе производства, распределения и потребления,— отношений, основанных на
социальном равенстве и свободе от эксплуатации. При этом
в большинстве общин распределение осуществлялось не
но способности и не по потребности, а «по справедливости», каковая истолковывалась в духе уравниловки. Отвечая гуманистическому идеалу членов общины, новый тип
отношений опять-таки находился в непримиримом противоречии с принципами частной собственности, господствующими в обществе.
В общинах формировался новый тип общественных институтов. И хотя во многих из них существовало авторитарное руководство, тем не менее предпринимались попытки создать механизмы управления и развития, основанные
на принципе народного самоуправления. Особое внимание
уделялось формированию новых семейных отношений.
Здесь было много вариантов, начиная от полной ликвидации семейных отношений и кончая так называемым
«сложным браком», который практиковался в Онейде и
служил предметом негодования со стороны соседей. Так
или иначе, отношения между полами во многих общинах