стороны. А те, кто рождается в утопической общине, с момента своего появления на свет попадают в руки психологов, которые воспитывают младенцев по всем правилам
«технологии поведения», заботясь о том, чтобы и теперь и
в будущем они не только делали то, что им нравится, но
чтобы им нравилось только то, что должно нравиться. В качестве полномочных арбитров выступают все те же «инженеры поведения», образующие «коллегию планировщиков».
«Наше единственное правительство,—поясняет Фрезер,—это коллегия планировщиков... Название восходит к тем
дням, когда Уолден-два существовал еще только на бумаге. Имеется шесть планировщиков, обычно трое мужчин
12 Skinner В. F. Walden Two, p. 259, 260.
252
и три женщины... Планировщики отвечают за успешное
ведение дел в общине. Они осуществляют политическую
линию, наблюдают за работой менеджеров, следят за положением дел в масштабах страны. Они выполняют также
определенные юридические функции»13. Помимо планировщиков и менеджеров — лиц, несущих ответственность за
деятельность функциональных подразделений и служб, в общине имеются учные, осуществляющие программу
экспериментальных научных исследований и дающие свои
рекомендации «инженерам поведения».
Ни рядовые члены общины, ни даже учеиые, поясняет
Фрезер, не имеют права голоса при определении состава
коллегии планировщиков и менеджеров, да их, собственно говоря, и не интересует, имеют они право голоса или
нет — ведь главное, что они счастливы... А когда оппоненты Фрезера бросают ему обвинение в том, что в его живой
утопии нет ни свободы, ни демократий, он совершенно
спокойно соглашается с этим.
Двадцать с лишним лет спустя после появления «Уол-
дена-два» Скиннер опубликовал книгу, которая вызвала
скандал в научных (да и не только в научных) кругах,—«По ту сторону свободы и достоинства». В ней утверждалось, что понятия «свободы» и «достоинства» человека не
более, чем старомодные фикции. Однако то, что в 1971 г.
было прямо и открыто сказано Скиннером от первого лица, задолго до этого было выражено его «альтер эго» Фрезером чуть ли не в тех же самых выражениях. Да, в общине нет демократии. Но она и не нужна. Демократия
«не является и не может быть лучшей формой правления, поскольку она основана на научно несостоятельном представлении о человеке» 14. Да, в общине нет свободы. Но и
свобода тоже не нужна. «Диктатура и свобода, предопределение и свободная воля... Что это, как не псевдопроблемы лингвистического происхождения?» 15.
Б. Скиннер пытается убедить в том, что в условиях
«научного» (бихевиористского) регулирования жизни общества человек просто не испытывает потребности в свободе. «Мы,— с гордостью заявляет Фрезер,— можем достичь такого контроля, при котором подконтрольные, хотя
они соблюдают кодекс значительно более скрупулезно, чем
13 Skinner В. F. Walden Two, p. 54.
14 Skinner В. F. Walden Two, p. 273.
15 Ibid., p. 297.
253
это делалось когда-либо при старой системе, чувствуют со
бя свободными. Они делают, что хотят, а не то, что их
заставляют... Путем тщательного культурного проектирования мы контролируем не само поведение, а склонность
к поведению — мотивы, желания, потребности. Самое любопытное, что вопроса о свободе в этом случае не возникает вообще» 16. Не возникает потому, что в общине, как
мы уже упоминали, следят, чтобы ее члены «делали именно то, что будет лучше всего для них и для общины» 17.
Уже вскоре после своего появления роман Скиннера
вызвал шквал критики со стороны общественных деятелей, писателей, ученых, «Уолден-два» называли «подлой
утопией», а ее автора—«фашистом» 18. Причем эта критика, надо заметать, велась не только слева, но и справа, со
стороны противников сциентизма, которые упрекали автора «Уолдена-два», что он незаслуженно поносит американскую демократию.
Надо признать, что критика Скиннером буржуазной демократии, буржуазного индивидуализма и других «старомодных» ценностей подчас очень напоминает те проклятия, которые посылались в 30-х годах в адрес «прогнившей
буржуазной демократии» немецкими фашистами. Но Скиннер, конечно, не фашист. Он принадлежит к тем специфически одаренным, но социально узколобым профессионалам позитивистской закваски, для которых «наука» вообще, и прежде всего их собственная наука,— панацея от
всех зол, а человек — совокупность «научно» верифицируемых процессов и явлений. Они наивно полагают, что подчинение жизни общества законам физики, биологии и
других естественных наук сделало бы политику попросту
ненужной, разом привело бы к ликвидации социальных
конфликтов и установлению полной гармонии в обществе.
То, что общественная жизнь не может регулироваться законами, действительными для той или иной сферы природы, что человек не может быть низведен до уровня животного или машины, остается или незамеченным или игнорируется как «метафизика».
16 Ibid., р. 262.
17 Ibid., р. 297.
18 Надо полагать, что Скиннер предвидел такого рода обвинения, ибо в романе оппоненты Фрезера также называют его «фашистом», на что он отвечает, что не является ни фашистом, ни демократом.
254
Предоставим решать вопрос о ценности специальных
психологических исследований Скиннера самим психологам. Но когда психолог выступает как социолог-утопист, когда он претендует на универсальность предлагаемых им
решений, с помощью которых собирается осчастливить
весь мир, тогда к нему надобно подходить с иными мерками.
В самом деле, что представляет собой рядовой общинник в «Уолдене-два»? Что представляет собой эта община
в целом? Наконец, что представляло бы собой общество, построенное на принципах этой «живой утопии»? Приглядимся внимательно к обитателям «Уолдена-два»: они
удивительно похожи друг на друга, стандартны. Тут нет
и просто не может быть места всесторонне развитой личности, о которой мечтали мыслители прошлого — гармонически развитая, а значит, свободная, «^запрограммированная» личность просто не укладывается в узкие рамки, предопределенные «технологией поведения». Но образцовый общинник не только обезличен — он обесчеловечен.
Человек остается человеком лишь тогда, когда сохраняет
(и реализует в собственной деятельности) связь с культурой как сгустком опыта предшествующих поколений, с их
овеществленным творчеством, с историей, которая [связь]
опосредует «реакцию» на соответствующие «стимулы».
Человек не просто автоматически «отвечает» на подаваемые извне «команды», его ответ коррегируется культурой
(в той или иной ее форме), в частности, моралью, знанием
собственного прошлого и прошлого своего народа. Это, между прочим, учитывал фашизм, который, как известно, объявил войну культуре, поставив целью воспитание «массового», обезличенного, начисто «забывшего» историю человека, действующего, как примитивный автомат.
Скиннер по сути предлагает то же самое, с той лишь
разницей, что команду индивиду будет подавать не унтер-
офицер, а психолог, который будет «сидеть» внутри каждого в виде хорошо сбалансированной программы поведения. Не случайно в «Уолдене-два» с такой неприязнью относятся к истории, которая может неожиданно стать на
пути между «стимулом» и «реакцией». Не исключено, что
если бы вдруг Скиннеру удалось осуществить свой замысел
в широком масштабе, мы имели бы... исправленное и дополненное издание «Прекрасного нового мира». А если бы
вдруг среди планировщиков, которые действуют практически бесконтрольно, оказались люди не просто с диктатор255
скими наклонностями, а садисты фашистского типа, то
«счастливая» утопия превратилась бы в концентрационный лагерь19.
Впрочем, община, построенная на принципах, предлагаемых Скиннером, обладает одним качеством, которое
очень ценно с точки зрения утописта-технократа: она стабильна, она гарантирует выживание целого, хотя, строго