По-видимому, указ 1603 г., как и законодательство о кабальных конца XVI в., ориентировался в большей мере на военных слуг и в меньшей — на черных пашенных людей.[92]
Среди зависимого населения боевые холопы были единственной группой, располагавшей оружием и боевым опытом. События 1603 г. показали, что при определенных условиях боевые холопы могут стать ядром повстанческого движения. Это обстоятельство и вынудило власти пойти на далеко идущие уступки холопам в ущерб интересам дворянской массы.
Поскольку выступления «разбоев» имели место в крестьянской стране, можно предположить, что определенная часть крестьянства оказалась вовлеченной в это движение. Отмена Юрьева дня и массовые насилия помещиков в дни временного возобновления крестьянского выхода в 1601–1602 гг. породили настроение глубокого недовольства среди крепостных крестьян. Однако источники не подтверждали предположения о том, что уже в 1602–1603 гг. в России произошли массовые крестьянские восстания, а, следовательно, началась Крестьянская война. Нет никаких объективных данных, которые позволили бы уточнить масштабы участия крепостных крестьян в выступлениях «разбоев», установить их требования и др.
И. И. Смирнов отметил, что в восстании Хлопка участвовали различные группы холопского населения. Однако главное место в его построениях отводилось низшему слою холопства (деловым людям, эксплуатируемым на пашне и пр.). Именно этот момент определил конечный вывод И. И. Смирнова о том, что восстание Хлопка таило в себе реальную угрозу самым основам феодального строя Русского государства.[93] Этот вывод И. И. Смирнова потребует определенного пересмотра, если признать, что ядром и направляющей силой восстания 1603 г. был высший привилегированный слой холопов — военные послужильцы. Предположение, будто профессиональные «воинники»-послужильцы, среди которых было некоторое число выходцев из среды мелкого дворянства, помышляли о ниспровержении феодального строя, нуждается в более строгих доказательствах.
В литературе до сих пор не был отмечен тот факт, что выступления «разбоев» в центре 1602–1603 гг. имели непосредственное продолжение в виде аналогичных выступлений на окраине 1604 г.
Голландский купец Исаак Масса отметил, что в 1604 г. многие купцы не смогли совершить свои обычные поездки в Нижнее Поволжье, ибо «там повсюду полно разбойников, все казаки, которые грабят суда». Ограблению подверглись многие купцы, торговавшие с Персией, Арменией и другими прикаспийскими странами.[94] Нападения на торговые караваны приобрели такие масштабы, что царские дипломаты вынуждены были выступить со специальными заявлениями за рубежом. В 1606 г. дипломаты заявили, что волжские и терские казаки учинили в 1604 г. подлинный разбой на Волге, захватили и разграбили немало торговых судов «и многие товары и деньги и неисчетную казну взяли», всего же нанесли убытков на 300 тыс. руб.[95]
Чтобы пресечь грабежи на Волге, астраханские воеводы вынуждены были употребить все имевшиеся у них воинские силы. В июне 1604 г. М. И. Татищев, следовавший в Грузию с посольством, жаловался царю на то, что он не смог получить конвой, ибо все конные стрельцы разосланы из Астрахани «на Яик и к Солям и по иным местам и по Волге вверх для воров казаков, которые громили суды торговых людей…».[96] В ноябре 1604 г. ногайский князь Иштерек заявил царскому послу С. С. Годунову, что «нынешняго лета казаки, собравшись человек по 200 и по 300 и болши», не раз нападали на ногайские кочевья.[97] Со своей стороны, посол возложил всю ответственность за разбойные нападения в Поволжье на казаков-воров, в особенности же на беглых боярских холопов, которые «збежав воруют».[98] С. С. Годунов, принадлежавший к московским правящим кругам, был, бесспорно, осведомленным лицом. Его информация об участии беглых холопов в разбойных выступлениях казаков носит исключительно ценный характер, хотя и допускает различные толкования. Трудно сказать, каких именно холопов имел в виду посол: тех ли, которые давно бежали на окраину и стали казаками, или тех холопов, которые участвовали в разбойных выступлениях 1602–1603 гг., а после разгрома войска Хлопка и других отрядов бежали на окраины и там продолжили свое дело.
По существу выступления низов в центре и на казачьих окраинах носили однотипный характер и были вызваны одними и теми же причинами. Участие беглых холопов явилось одной из наиболее характерных черт выступления «разбоев» в центре и на окраинах в 1602–1604 гг. В Подмосковье воеводы громили «разбоев» на сухопутных дорогах, в Поволжье имели дело с пешими и речными отрядами. Разбойные атаманы не могли собрать войско, достаточное для нападения на государевы крепости. Но их отряды, насчитывавшие по несколько сот человек, захватывали купеческие суда, нападали на соляные промыслы и пр. Местные стрелецкие гарнизоны не могли с ними справиться. Согласно заявлению князя Иштерека, летний поход астраханских стрельцов не дал никаких результатов, так как «те воры казаки, собрався со многими людми, и стрельцов побивали и грабили, и промысл над ними никоторой не учинился».[99]