Распространение на казаков принципа обеспечения землей привело к образованию особого чина поместных атаманов. Нововыезжие вольные атаманы, зачислявшиеся в этот чин, получали право на повышенные поместные оклады, равные низшим дворянским окладам.[89] В 1594–1597 гг. вольные донские атаманы были испомещены большим гнездом на южных окраинах Рязанщины. Они имели следующие оклады, включавшие роспаши, перелог и «дикое поле»: С. Е. Лях — 250 четв.; М. А. Елькин — 255; В. В. Храпьев — 132; П. Д. Гарманов — 100; В. С. Солового — 88; П. Константинов — 87, Е. М. Вострая Сабля — 61; Б. В. Недобров — 57; Ф. Я. Крупский — 41 четв. Черкасские атаманы, выехавшие на Русь из Запорожской Сечи, имели еще более высокие оклады: у Л. Михайлова было 350 четв., у С. Р. Балакшеева — 250 четв.[90] Некоторые из названных атаманов успели обзавестись крестьянами и бобылями. Так, у Л. Михайлова было 8 крестьян и 8 бобылей, у Е. М. Вострой Сабли — 6 крестьян, у В. В. Храпьева — 3 крестьянина и 2 бобыля, у П. Д. Гарманова — 4 крестьянина, у В. С. Солового — 3 крестьянина, 1 бобыль и 2 холопа.
В конце XVI в. несколько десятков казачьих атаманов были испомещены в Ряжском уезде. Их оклады доходили до 200–250 четв. пашни, хотя фактические дачи были меньшими.[91]
Донские атаманы происходили из самых различных социальных слоев и групп. Среди них были выходцы из низших сословий и выходцы из детей боярских. В Рязанском уезде несли службу мелкие дети боярские по фамилии Вострая Сабля. Выходцем из этой семьи был, очевидно, донской атаман Е. М. Вострая Сабля.[92]
Приобретение поместных земель, крестьян и холопов явилось первым, но зато и самым важным шагом, приобщавшим атаманов, вышедших с Дона, к господствующему сословию. Источники строго зафиксировали этот начальный момент в длительной истории феодализации казачьих верхов.
Можно ли считать, что в начале XVII в. власти переводили целые группы поместных казаков в разряд детей боярских? Материалы десятен как будто подтверждают такое предположение. В Епифани воевода Д. И. Хворостинин еще в 1585 г. поверстал поместьями 300 казаков.[93] «Лучшие» (70 человек) получили по 40 четв. пашни, прочие — по 30 четв. К 1591 г. из 300 упомянутых казаков 272 продолжали служить в том же уезде, сохраняя свои поместья. Казак С. И. Погонин к тому времени выслужил более высокий оклад в 50 четв.[94]
Десятня Д. И. Хворостинина 1585 г. имеет заголовок: «Десятня детей боярских епифанцев, которые верстаны из казаков».[95] Этот факт является единственным примером верстания большой группы поместных казаков в чин детей боярских. Однако этот факт не является бесспорным. Десятня 1585 г. сохранилась в поздней копии, не скрепленной дьячьей подписью. Не переписчик ли снабдил копию заголовком, который процитирован выше? Характерно, что десятня 1591 г., сохранившаяся в оригинале, называет поместных казаков «епифанцами» без всякого указания на их принадлежность к чину детей боярских.
Поместная служба открывала перед «добрыми» казаками и атаманами перспективу перехода в разряд детей боярских. Но отбор производился, скорее всего, в индивидуальном порядке. Характерно, что в Ельце во время смотра 1604 г. воеводы подтвердили принадлежность к чину детей боярских тех елецких помещиков, которые верстались из казаков и казачьих детей, «а в службу пригодятца и собою добры».[96] Однако на них распространялись далеко не все льготы, которыми пользовались дети боярские «по отечеству» из того же уезда. Например, им задержали до государева указа выплату денежного жалованья, хотя прочим ельчанам детям боярским это жалованье выдали.
Строительство царских крепостей и укрепленных линий на вольных казачьих окраинах в Нижнем Поволжье, на Тереке, на Верхнем Дону, в бассейне Северского Донца, привлечение вольницы на государеву службу, раздача поместий «старым» казакам — все эти факторы неизбежно ускоряли процесс включения вольных казаков в феодальную структуру. Верхи казачества потянулись к земле и связанным с государевой службой привилегиям и казенным окладам. Характерно, что в разгар Смуты «старые казаки» из состава Земского ополчения потребовали наделения их поместьями «по отечеству и службе». Совет земли принял их требование и включил в приговор 30 июня 1611 г. следующий пункт: «А которые атаманы и казаки служат старо, а ныне похотят верстатися… и служить с городы, и тех за их службу поместным и денежным оклады поверстать, смотря по их отечеству и по службе».[97] Фактически казаки, принадлежавшие к атаманской верхушке, настаивали на том, чтобы земское правительство жаловало их землями по их «отечеству», т. е. приравняло их к детям боярским и другим группам служилых людей «по отечеству». Подобная программа, выдвинутая казацкой верхушкой, естественно, была далека от радикальных требований о ликвидации феодального землевладения и феодального строя.