Отношения между Россией и Крымом резко ухудшились с весны 1604 г. Русский посол в Крыму Ф. Барятинский 15 мая 1604 г. уведомил Бориса Годунова о том, что «крымский царь Казы-Гирей на своей правде, на чем шерть дал, не устоял, разорвал с государем царем… вперед миру быть не хочет, а хочет итти на государевы… украины».[12] Одновременно из южных пограничных городов поступили донесения о том, что «на поля ходят крымские татаровя и станичников и сторожей громят, а татаровя конны и цветны и ходят резвым делом одвуконь, и чают их от больших людей».[13]
Тревога оказалась ложной. Тем не менее она определила всю расстановку русских военных сил летом 1604 г. С марта Разрядный приказ направил воеводу М. Б. Шеина с тремя полками в район Мценска, Новосили и Орла. Царь Борис объявил о том, что он сам возглавит поход против татар и произвел смотр артиллерии в Серпухове.[14]
С наступлением лета воеводы П. Н. Шереметев и М. Г. Салтыков с отборными силами выступили в степи и заняли позиции в Ливнах, преградив путь татарскому вторжению.[15] Воинские люди были посланы к засекам на всем пространстве от Перемышля до Рязани.
К осени военная тревога миновала, и командование распустило на отдых дворянские отряды, собранные на южных границах. Дворяне разъехались по своим поместьям.
Борис Годунов рассчитывал, что король Сигизмунд III не рискнет нарушить мирный договор с Россией. Ни одна из сторон не придавала значения мелким инцидентам, происходившим на границе с конца 1602 г. Поначалу Разрядный приказ распорядился выставить заставы в Бельском и Торопецком уездах «от литовского рубежу».[16] В дальнейшем царь Борис велел расставить заставы по всей литовской границе от Пскова до Путивля.[17] Боярский список 1602–1603 гг. содержит множество помет о посылке дворян «на заставы».[18] Местный летописец связывал организацию застав с появлением в Литве «вора».[19] Однако, судя по Боярскому списку, пограничную стражу усилили уже в 1602–1603 гг. в связи с инцидентами, происходившими при размежевании земель. Те же самые обстоятельства побудили русское командование усилить некоторые из пограничных гарнизонов. В целом перемещения воинских сил на западных границах были незначительными. В Торопец, Белую и Великие Луки были направлены головы с сотнями «для бережения от литовских людей». «По черниговским вестям», в 1603 г. в Брянск «в прибавку» был направлен голова из Курска, а всех выборных дворян Брянского уезда послали в Чернигов.[20] В Монастыревском остроге (Моровске) в 1603 г. служили воевода Б. Лодыгин и головы братья Безобразовы. В помощь им были посланы головы А. Тютчев и М. Толочанов с сотнями.[21] Перемещения войск в Чернигове были связаны с походом во владения Адама Вишневецкого и сожжением Прилук. После этого столкновения Разрядный приказ принял важное решение о строительстве мощной каменной крепости в Чернигове. Воевода Н. С. Воронцов-Вельяминов был прислан туда с заданием «делать город каменной».[22] К началу военных действии он успел лишь начать перестройку крепости.
В 1604 г. тревога на западной границе улеглась, и братья Безобразовы были отозваны из Монастыревского острога в Чернигов, чтобы нести там службу «с городом вместе». В остроге остались воевода Б. Лодыгин и головы А. Зиновьев и М. Толочанов.[23]
Борис Годунов не опасался вторжения, полагаясь на свои крепости, хорошо укомплектованные гарнизонами и артиллерией. На стенах небольшого Монастыревского острога располагалось 7 орудий и 20 малых пушечек, на черниговских стенах — 27 больших орудий.[24]
В Москве знали, что ведущие политические деятели Речи Посполитой (Ян Замойский и др.) категорически отвергали планы войны с Россией. Борис Годунов не предвидел того, что сторонники интервенции возьмут верх при королевском дворе. Неправильно оценив обстановку в Польше, Годунов пришел к выводу, что ему удастся избежать войны. Не замечая военной угрозы, он пытался пресечь самозванческую интригу в Польше с помощью дипломатических средств.
В 1604 г. в Краков выехал стрелецкий голова Смирной Отрепьев, дядя самозванца. Он должен был собрать сведения о своем беглом племяннике, а затем публично изобличить его, добившись личной с ним встречи.[25] Летом казаки захватили и выдали самозванцу царского воеводу Петра Хрущева. После этого Борис направил в Польшу гонца Постника Огарева. Гонец заявил протест по поводу пограничных инцидентов, вызванных действиями старосты Остра М. Ратомского. Он передал также требование освободить и отпустить на родину Петра Хрущева.[26]