С военной точки зрения донские казаки сыграли очень важную роль в московском походе Лжедмитрия. Обороняя Кромы, Корела сковал все силы царской армии. Донцы составляли самый крупный отряд также и в путивльском войске самозванца. Сказанное подтверждает мнение о том, что вольные казаки выступили в качестве одной из главных сил повстанческого движения на первом этапе гражданской войны. Мнение, согласно которому казаки взяли на себя функции «идеологов» открытой классовой борьбы, нуждается в более строгих доказательствах.
В 1606 г. царское правительство выступило с официальными разъяснениями за рубежом, из которых следовало, что авантюру Лжедмитрия I поддержали одни донские казаки, тогда как волжские и прочие казаки не приняли участие в его походе.[28] Надо признать, что самозванец сравнительно поздно предпринял усилия к тому, чтобы установить прямые связи с отдаленными казачьими окраинами. Лишь в середине марта 1605 г. его гонцы отправились на Волгу, Яик и Терек. Самозванец приказал казакам немедленно идти на соединение с ним под город Ливны.[29]
Сохранились сведения, что «царицынские казаки» связали местного воеводу и привезли его к Лжедмитрию в Орел.[30] Принадлежали ли эти казаки к составу царицынского гарнизона или к вольным станицам, сказать невозможно. Имеются глухие указания на то, что казаки пытались осаждать Астрахань, где сидел преданный Годуновым воевода, но не добились успеха и отправились «каждый восвояси».[31] Этот эпизод произошел в позднее время, когда «вся земля уже была под властью Дмитрия».[32] События в Царицыне также имели место после сдачи царской армии под Кромами.
К моменту занятия Москвы в армии самозванца появилось некоторое количество волжских казаков. Как записал один современник, «в лето 7113 июня в 20 день в четверг пришел во град Москву на свои праотече престол прирожденный государь наш», а с ним «много множество литовского войска и казаки волгские и донские…».[33] Возможно, автор приведенной записи и был очевидцем вступления армии Лжедмитрия в Москву, но он имел самые превратные представления о составе этой армии. Самозванца сопровождала кучка «литвы», а отнюдь не «много множества». Среди казаков донские, а не волжские казаки занимали первое место.
На востоке прибежищем вольных казаков оставалась река Яик. О появлении «Дмитрия» яицкие казаки узнали еще осенью 1604 г. Посланцы «вора» должны были прибыть на Яик не позднее апреля — мая 1605 г. Однако на восточной окраине казаки действовали совершенно так же, как и на западе в Запорожье. Вместо того чтобы немедленно отправиться на помощь «царевичу», яицкие казаки собрали круг и решили идти в поход на бусурман в пределы Средней Азии.
Среди яицких казаков сохранилось предание о том, что атаман Нечай собрал отряд в 500 казаков и захватил с ними богатый город в Хивинском ханстве, но затем отряд был перебит хивинцами.[34] Среднеазиатские исторические сочинения позволяют значительно уточнить обстоятельства похода. По данным Абдул-Гази, весной 1605 г. яицкие казаки захватили нескольких среднеазиатских купцов, от которых получили необходимые им сведения о местонахождении хивинского хана и его войска. В начале июня тысяча казаков с Яика захватили Ургенч, но затем были истреблены спешно вернувшимся из Хивы войском.[35]
На Украине самозванец обращался за помощью одновременно к запорожцам и крымским татарам, в Поволжье — к яицким казакам и ногайским князьям и мурзам. Он не учитывал состояния войны и раздора между «бусурманами» и казацкой вольницей. В этом была лишь одна из причин неудачи Лжедмитрия, когда он обратился за поддержкой на Яик.
Приведенные факты дают более точное нредставление о подлинной роли вольного казачества в событиях гражданской войны на первом ее этапе.