Приводимые словарные статьи ограничены четырьмя первыми (т. е. главными) дефинициями. Их вполне достаточно для того, чтобы увидеть, что основное значение данного понятия сводится к самому моменту действия. Энергичность же как обязательная характеристика данного действия существует на периферии семантической сферы ведущих значений, составляющих данное понятие в английском языке. Она наличествует в его содержании, но лишь как своеобразная антитеза понятию «пассивность» (passivity), которое словарь Вебстера определяет как состояние или условие пассивного бытия. Ключевым для понимания данного понятия является прилагательное «пассивный» (passive), которое определяется в словаре следующим образом: 1. не реагирующий заметным образом на то, что ожидаемо должно продуцировать какие-либо проявления эмоций; 2. не участвующий с готовностью, бездейственный (напр., «пассивный член комитета»); 3. не проявляющий видимой реакции или деятельного участия (напр., «играющий пассивную роль); 4. инертный или спокойный, неподвижный.
Таким образом, из всех приведенных выше определений становится понятным, что слово "activity" в английском языке, являясь антонимом слова "passivity", характеризует нечто, противоположное бездействию, т. е. любое действие, выводящее организм из состояния покоя. Это действие не имеет содержательного значения (для этого есть слово "behavior"), оно имеет прежде всего энергетическую окраску, но сама энергетика, заложенная в данное понятие, не обязательно должна быть высокой – достаточно, чтобы производимое действие энергетически отличалось от абсолютного нуля.
Вместе с тем, за то время, которое данное понятие осваивалось русским языком, оно прошло столь значительный путь, что стало существенным образом отличаться от своего романо-германского прародителя. Теперь даже хорошо взвешенное русскоязычное определение активности, принадлежащее В. А. Петровскому, который писал, что «в соотнесении с деятельностью, активность субъекта определяется как динамическое условие ее становления, реализации и видоизменения, как свойство ее собственного движения» [65, с. 12], не может быть строго дословно переведено на английский язык. Ведь если еще учесть, что «динамика» ("dynamic"), согласно словарю Вебстера, – это «характеризующееся энергией или эффективностью действие; энергично действующий или силовой», то определение в переводе должно прозвучать следующим образом: «деятельность определяется как характеризующееся энергией условие становления деятельности». Если же, наоборот, придать термину «активность» его сложившийся в русском языке смысл, то получится, что «энергичная деятельность является энергетическим условием становления деятельности». Подобная тавтология очевидно является неоправданной и требует тщательного уточнения содержания понятия «активность» как в русской научной (как минимум, психологической) лексике, так и в обыденном языке.
Как известно, в русский язык слово «активность» вошло достаточно давно. Оно упоминается уже в словаре Даля, где «активный» определяется как «деятельный, действующий, жизненный, живой, не мертвый». Однако только в середине прошлого века понятие «активность» стало приобретать вид научной дефиниции. И главная заслуга в введении слова «активность» в широкий психологический обиход принадлежит Н. А. Бернштейну, создателю нового направления в науке – физиологии активности.
Отстаивая точку зрения, что поведение человека и – шире – любого живого организма детерминируется не столько внешними стимулами, сколько внутренним интенциями, связанными со стремлением достичь образа потребного будущего, Н. А. Бернштейн использовал понятие «активность» как антоним «реактивности», означавший реакцию организма на раздражители внешней среды. В целом, научная парадигма, заявленная Бернштейном, являясь антитезой павловского детерминизма, заменяла причинное объяснение жизнедеятельности целевым.
Следует специально подчеркнуть, что активность в понимании Н. А. Бернштейна по сути лишена энергетической составляющей. Речь идет прежде всего о постулировании и доказательстве определяющей роли внутренней программы в актах жизнедеятельности организма. В этой парадигме на первый план выходит информационный, содержательный аспект. В зависимости от уровня организации различных актов жизнедеятельности организма лежащая в основе указанной программы информация имеет различную степень сложности и различную степень осознанности. Именно наличие этой информации, задающей образ результата действия или образ потребного будущего, и является основой построения деятельности в том виде, в котором данная категория разрабатывалась Н. А. Бернштейном.