Н.А. Бердяев; один из организаторов и редактор журнала «Вопросы философии и психологии», руководитель Московского Психологического общества Л.М. Лопатин; социолог П. Сорокин; один из ведущих специалистов в области изучения иррационального Б.П. Вышеславцев и другие.
Это была акция устрашения для оставшейся в стране интеллигенции. Любой террор, будь то «красный», кровавый террор, или же психологический, внешне «бескровный» террор (психотеррор), направлен не только против выбранных жертв. Являясь акцией устрашения, всякий террор – в еще большей мере, направлен на запугивание остальных.
Оправдываясь перед международной общественностью, Лев Троцкий в интервью американской журналистке Анне-Луизе Стронг (подруге Джона Рида), опубликованном 30 августа 1922 г. в газете «Известия», пытался представить предпринятые репрессии своеобразным «гуманизмом по-большевистски»: «Те элементы, которые мы высылаем или будем высылать, сами по себе политически ничтожны. Но они – потенциальные орудия в руках наших возможных врагов. В случае новых военных осложнений […] все эти непримиримые и неисправимые элементы окажутся военно-политической агентурой врага. И мы будем вынуждены расстреливать их по законам войны. Вот почему мы предпочитаем сейчас, в спокойный период, выслать их заблаговременно. И я выражаю надежду, что вы не откажетесь признать нашу предусмотрительную гуманность и возьмете на себя ее защиту перед общественным мнением» (приводится по [Очистим Россию…, 2003]).
С.В. Волков констатирует, что социальный слой носителей российской культуры и государственности был уничтожен вместе с культурой и государственностью исторической России в результате большевистского переворота. В течение полутора десятилетий после установления коммунистического режима было в основном покончено с его остатками этого культурного слоя. Одновременно шел процесс создания «новой интеллигенции», обеспечивший то положение и состояние интеллектуального слоя в стране, которое он занимает и в настоящее время [Волков, 1999].
Обеспечение лояльности интеллектуального слоя, недопущение возможности оппозиции с его стороны, – начиная с 20-х годов рассматривается политическим руководством страны в качестве одной из важнейших задач. Решение этой задачи достигалось двумя путями.
Согласно первому из них, усилия властей направлялись на исключение корпоративную общности и солидарности внутри этого слоя. Это достигалась, с одной стороны, репрессиями на более свободолюбивую, осознающую свою значимость в обществе, – часть профессионального сообщества преподавателей вузов, – и подавления, запугивания остальных. С другой стороны, путем «подкармливания» и «согревания» наиболее лояльной властям профессуры и членов научно-педагогических коллективов вузов.
Согласно второму пути решения, – иметь возможность заменить саботирующих или репрессируемых специалистов, по возможности, без ущерба для дела (а в случае «конфликта мотивов», предпочтения отдаются лояльности преподавателя, – даже если это и не на пользу дела).
Истоки: вузовская и академическая среда в начале XX века
Итак, по С.В. Волкову, интеллектуальный слой России был фактически уничтожен в результате революционного и «красного» террора. Уничтожен и слой российской университетской и академической интеллигенции, основная часть преподавателей вузов старой формации, носителей образовательной культуры и университетских традиций.
Но стоит уточнить: «А был ли мальчик?». Был ли в вузах царской России начала XX века такой преподавательский корпус, который можно считать носителем образовательной культуры и университетских традиций? Для ответа на этот вопрос посмотрим какими количественными и качественными показателями характеризуется академическая корпорация России того периода.
Россия, входя в капитализм, стремительно преодолевала накопленное отставание в области высшего образования. В 1914 г. в России (с учетом Польши, входившей в состав Российской империи) было 127 тыс. студентов [Миронов, 2003. Т. 2. Приложения: табл. 11, с. 385]. По данным, приводимым П.Н. Милюковым, в 1894 г. число учащихся в университетах России составляло чуть менее 14 тыс. [Милюков, 1897. с. 339], а по расчетам Б.Н. Миронова, число студентов на 10 тыс. чел. населения в России в 1890 г. было в 4 – 10 раз меньше, чем в промышленно развитых странах [Миронов, 2003. 1897, Приложения: табл. 11, с. 385] Это значит, что за два довоенных десятилетия количество студентов в российских вузах выросло более, чем в 9 (!) раз.
Отставание царской России в высшем образовании было связано было связано с общим отставанием всего образования в стране. В 1840 г. по числу учащихся в начальных и средних общеобразовательных школах на 1000 чел. населения Россия отставала от Германии в 22,6 раза, а от США, Великобритании, Франции и даже Австро-Венгрии – в 15 раз [Миронов, Указ соч., табл. 10, с. 384]. По суммарному (вместе с Польшей) числу студентов на