Четвертый джинн – анахронизм в отношениях между супругами или точнее, самое обычное бытовое хамство, т.е. неумение выходить из конфликтных ситуаций иначе, как безобразным скандалом, часто переходящим в драку. Раньше такого умения не требовалось и оно не воспитывалось с детства, потому что в авторитарной патриархальной семье жена должна была во всем подчиняться мужу (случалось и наоборот, но такое извращение служило предметом насмешек), младший – старшему. А муж хорошо знал пределы своего деспотизма, очерченные все теми же вековыми традициями, нравами, обычаями, и остерегался их переступать в страхе перед общественным мнением окружающих. Теперь в элитарной семье никаких иерархий, ритуалов и страхов не осталось. Теперь я со своими взрослыми детьми, внуками, правнуками образую народные массы, стоящие в оппозиции к самодержавию матриархата – и в глазах всех это самое обычное дело. А мой 10-летний внук разговаривает со мной «на равных», тем более что мы с ним в постоянном безнадежном заговоре против всесильной бабушки. Все зависит от культуры личных отношений. И когда она недостаточно высока – неизбежны война и конечный развод.
Понятно, в суде разводящиеся чаще всего ссылаются на психологическую или физиологическую несовместимость, на «несходство характеров», на измену супруга и т.п. Но возникает вопрос, почему произошла измена, в чем «несходство характеров»? И тогда выясняется, что сравнительно редко, действительно, налицо несовместимость или возникновение у одного из супругов серьезного чувства к кому-то третьему. А в подавляющем большинстве случаев мы так или иначе возвращаемся к одной из четырех первопричин (иногда – к нескольким, а то и ко всем сразу), о которых только что говорилось.
Теоретически формированию и закреплению семьи вполне можно помочь и в новых условиях. Можно создать клубы по интересам, которые учитывали бы интересы желающих вступить в брак. Создать эффективную «службу знакомств», включая брачные консультации и объявления в газетах. Развернуть борьбу против пьянства. Начать массовое строительство квартир для молодоженов. Шире пропагандировать опыт счастливых семей, где домашние обязанности делятся поровну, причем не на «мужские» и «женские», а у кого к чему больше склонностей и способностей. Шире пропагандировать опыт счастливых семей, где должность патриарха или матриарха упразднена, а главой семьи – халифом на час – может стать всякий, в том числе сын или дочь, кто организует или проводит какое-то коллективное мероприятие. Все равно, какое: уборку квартиры, готовку обеда, общую прогулку, общую игру и т.д.
Но практически для этого нужно преодолеть Гималаи социального пространства и времени. Представляете подросших Тома Сойера, Гека Финна, Бекки Тэчер и других героев Марка Твена, которым надо стать у стенки «клуба знакомств» в ожидании «выберут – не выберут» или писать объявление в брачную газету? О том, что еще раз развернуть в России борьбу против пьянства намного труднее, чем второй раз ввести «сухой закон» в США, нам еще предстоит рассказать особо. Начать массовое строительство квартир для молодоженов, когда миллионы людей по двадцать лет ждут очереди на такую квартиру и не имеют финансовых возможностей просто купить ее, – это все равно, что начать строительство для каждой американской семьи своего собственного «Белого дома», роскошнее вашингтонского. А призывать к трудолюбию и миролюбию – этим проповедники занимаются со времен Каина и Авеля, но без существенных результатов.
Конечно, можно утешаться тем, что в России в 90-х гг. разводы не увеличились по сравнению с 80-ми гг. Но ведь и браки (точнее «брачность») сократились: все больше людей брачного возраста предпочитают, несмотря на ужас одиночества, жить как в Стокгольме, хотя бы в матримониальном отношении. И хуже всего, что это тут же начинает катастрофически отражаться на процессе воспроизводства поколений.
Раньше бездетность и даже малодетность рассматривались как нечто ущербное, порочащее женщину. К тому же люди понятия не имели о предохранительных средствах, да и осуждалось это церковью, как сегодня – аборты. Правда, и смертность среди детей была ужасающая. Вот и получалось: «Бог дал – Бог взял». Случалось, доживал до своей свадьбы только один из двух, трех, четырех детей. В семье моего деда из одиннадцати детей остались в живых трое (у одного – один ребенок, у другого – двое, третья – бездетная, и это типично). В среднем каждая четвертая женщина погибала от родов – не от первых, так от пятых-десятых. Каждая вторая после одних или нескольких родов становилась инвалидкой – теряла способность рожать. Такой чудовищной ценой обеспечивался рост народонаселения при самых ужасных бедствиях, когда гибли миллионы и десятки миллионов человек. К тому же дети представляли собой не только престижную ценность. Подрастая, они становились важными помощниками по хозяйству. Подросши и уйдя в собственную семью, они становились важными союзниками в житейских бурях. Наконец, под старость это была, так сказать, «живая пенсия», без которой предстояло умирать как бездомной собаке под забором.