Если пациент воспринимает терапевта как компетентного специалиста и поэтому испытывает к нему большое доверие, то он будет вынужден согласиться с мыслями, содержащимися в сообщении терапевта. Но если принятие этих мыслей будет поверхностным, основанным лишь на эвристическом правиле компетентности источника информации, то поведение и глубинные установки пациента существенно не изменятся, особенно в тех случаях, когда авторитетная фигура не находится поблизости. Терапевт должен добиться того, чтобы клиент подвергал полученные от него сообщения систематичной обработке. Тогда эти сообщения будут вызывать глубокий отклик в уме клиента, и он хорошо поймет заложенный в них поведенческий и эмоциональный смысл (Heesacker, 1986). Представление клиента о психотерапевте как о человеке, похожем на клиента по различным параметрам статуса и ценностей, является одним из факторов, побуждающих клиента к глубокому обдумыванию предложений психотерапевта. Это означает, что психотерапевт должен уметь устанавливать контакт с клиентами и сопереживать им. Однако наиболее важное качество психотерапевта — это то, что психолог гуманистического направления Карл Роджерс (Rogers, 1951) назвал терапевтической искренностью. Психотерапевт должен производить впечатление уравновешенного и искреннего человека, который хорошо понимает свои собственные чувства и не скрывает их ни от самого себя, ни от клиента. У него должна быть вера в достижимость их общей с клиентом цели, которая состоит в изменении действий и взглядов клиента в желательном и полезном для него направлении.
Когнитивно — бихевиориальная терапия и атрибуционная терапия: подумай и помоги себе сам
В бихевиориальной терапии, часто называемой модификацией поведения, используются принципы инструментального и классического обусловливания, с помощью которых изменяют модели поведения, вызывающего тревогу или приводящего к плохой адаптации. Например, если использовать инструментальное обусловливание для борьбы с пьянством, то терапия может включать в себя систематические наказания клиента электрошоками всякий раз, когда он заказывает или пьет алкогольные напитки во время сеансов в «терапевтическом баре», и поощрения с помощью похвалы или частичного возврата платы за лечение, если в еженедельном анализе крови не окажется следов алкоголя.
Процедуры классического обусловливания можно применять для лечения иррациональных страхов или тревожности. Для преодоления боязни летать на самолетах можно сначала научить клиента методам релаксации. Затем, находясь в расслабленном состоянии, он должен последовательно пройти через ряд ситуаций, расположенных в порядке возрастания вызываемого ими беспокойства и страха: мысли о полете на самолете, поездка в аэропорт, пребывание в аэропорту, экскурсия по самолету — и наконец полет на самолете. Поскольку релаксация и сильная тревога являются несовместимыми реакциями, то если клиенту удастся сохранять состояние расслабленности в присутствии вызывающего страх стимула, связь между стимулом и страхом будет ослабевать и затем исчезнет. Такое контробусловливание входит в число наиболее эффективных методов изменения иррациональных эмоциональных реакций, мешающих адаптивному поведению.
Единственной целью бихевиориальной терапии является изменение поведения. Однако многие модели поведения, приводящего к плохой адаптации, формируются под влиянием привычных способов самовосприятия встревоженных индивидуумов и их мышления о себе и своем социальном мире. Более того, некоторые проблемы в основном являются «проблемами головы»: человек ведет себя нормально, выполняет свою работу, у него в целом удовлетворительные отношения с другими людьми, но он чувствует себя отвратительно или испытывает тревогу. В таких случаях усилия, направленные на непосредственное изменение поведения, могут сами по себе не дать желаемого эффекта. Возможно, к ним следует добавить еще и терапию, назначение которой — изменить эти неправильные представления, убеждения и установки. Такой комплексный подход называется когнитивно — бихевиориальной терапией.
Мрачные депрессивные мысли. Когнитивно — бихевиориальная терапия является особенно эффективным средством для лечения депрессии. Мы обычно думаем, что депрессия — это состояние, характеризующееся только подавленным настроением. Но это также и поведенческая проблема. Люди с хронической депрессией часто не способны совершить действия, которые могли бы дать им подкрепление, поднять им настроение, что для них так необходимо. В отсутствие примеров успеха, вызванного их собственными действиями, эти люди впадают в еще более глубокую депрессию, от чего становятся еще более пассивными, а это ведет к усилению депрессии и т. д. Получается порочный круг.
Источник пассивности (отсутствие попыток что — либо предпринять), которая является частью этого порочного круга, находится в когнитивной сфере. В состоянии депрессии люди мыслят пессимистически. Их атрибуции «депрессивны». Когда случается что — нибудь плохое, они объясняют это внутренними причинами («Это моя вина…») и считают, что не могут самостоятельно добиться каких — либо улучшений в будущем («…и я ничего не могу с этим поделать»). Хорошие результаты относятся на счет временной удачи или действий других людей. Такого рода атрибуции приводят к появлению чувства безнадежности, а следовательно, и к отсутствию попыток изменить свою судьбу (Peterson and Seligman, 1984).
Для поддержания этих депрессивных атрибуций у страдающих депрессией людей возникает повышенная общая склонность к негативным мыслям. Помните, какую роль играет позитивная беседа с самим собой в выполнении пациентами трудных медицинских назначений? Большинство людей почти все время ведет мысленные беседы с самими собой. Мы разговариваем с собой, произнося монологи, как Гамлет, гораздо чаще, чем вступаем в диалоги с другими людьми. Исследования говорят о том, что у хорошо адаптирующихся людей в среднем на каждую негативную мысль приходится по две позитивных (Schwartz and Garamony, 1986).
У людей, страдающих депрессией, наоборот, на каждую негативную мысль приходится менее одной позитивной. В одном исследовании обнаружено, что около 55 % их мыслей имеют негативное содержание (Kendall, 1987). При депрессии негативное мышление становится практически автоматическим (Beck, 1976) («Я недостаточно способный, чтобы поступить в эту школу». «Мной никто особенно не интересуется». «Я чувствую себя старой щеткой для унитаза»), В состоянии депрессии все представляется человеку в самом мрачном свете. У него появляется ощущение, что он проиграл и вообще выбыл из игры — согласно решению собственного «внутреннего судьи».
С помощью когнитивно — бихевиориальной терапии наступление на депрессию ведется сразу на двух фронтах — когнитивном и поведенческом. На когнитивном направлении психотерапевт указывает пациенту на его негативное мышление и самообвиняющие атрибуции и доказывает, что такой негативизм не имеет под собой оснований. Психотерапевт представляет в ином свете негативные события, описанные в дневнике клиента, — он доказывает, что причиной негативных результатов являются не личные, диспозиционные недостатки клиента, а ситуационные факторы. В сущности, психотерапевт выдвигает сильно персонализированные убеждающие аргументы, предназначенные для изменения представлений клиента о мире.
На поведенческом направлении клиенту даются «задания» проявить активность, выйти из дома и сделать что — нибудь позитивное. Но сначала его учат, как тщательно спланировать свои действия, чтобы обеспечить их успешность. По сравнению с нынешней пассивностью клиента почти любой результат этих действий будет считаться позитивным. Таким образом, будет подготовлена почва для классического варианта воздействия самоатрибуции. Из своих успешных действий клиент должен сделать вывод, что на самом деле он способен действовать эффективно и управлять происходящими с ним событиями. Вы, конечно, понимаете, что психотерапевт полностью использует потенциал самоатрибуции, приводя как можно больше примеров успешного поведения клиента. Например, услышав, как его пациентка выразила едва заметное чувство удовлетворения от недавно проходившей у нее дома вечеринки, психотерапевт может заметить: «Вы, наверное, довольно организованный человек, если вы смогли за такое короткое время приготовить все для успешного званого обеда». Этот процесс самоатрибуции на основе выводов, сделанных из собственного поведения, на самом деле может оказаться самым важным (Bandura, 1986).