касается какого-нибудь одного явления. Например, у Агобарда75 речь идет о колдунах, накликавших плохую погоду; позднее - о половом бессилии, возникшем в результате наведения порчи, или о воздушном полете спутников Дианы; у Беккера76 (Bekker, De betooverde werdl, Leeuwarden, 1691) речь идет о существовании демонов и дьявола; и в наше время мы говорим об астральных телах, видениях, реальности четвертого измерения. Всюду заключения и выводы немедленно обобщаются, признание одного случая влечет за собой веру во все остальные. И наоборот, одно отрицание разрушает все построение, и существование самой магии ставится под сомнение. Имеются примеры упорного неверия или укоренившейся веры, для изменения которых в свою противоположность оказывалось достаточно одного случая из жизни.
Какова же природа этой веры в магию? Напоминает ли она научные убеждения? Последние a posteriori постоянно подвергаются контролю человека и зависят только от рациональных доказательств. Наблюдаем ли мы подобное в магии? Конечно же, нет. Известен даже поистине необычный случай - это случай католической церкви, когда вера в магию стала догмой и отступление от этой веры каралось. Вообще же, эта вера распространяется в обществе механически; ее исповедуют от рождения. В этом отношении вера в магию не слишком отличается от научных убеждений, поскольку каждое общество имеет свои столь же распространенные научные представления, которые порой превращаются в религиозные догмы. Но если любая наука, даже самая традиционная, возникала как позитивное знание на основе опыта, то вера в магию была всегда априорна. Вера в магию обязательно предшествует опыту. Мага будут искать только потому, что верят в его существование. Магический рецепт используют лишь оттого, что в него верят. Еще и в наши дни спириты не допускают сомневающегося, который, как они полагают, помешал бы успеху действа. Магия обладает таким авторитетом, что отрицательный опыт не способен пошатнуть веру в нее. Фактически она свободна от всякой проверки. Даже отрицательные факты обращаются в ее пользу, потому что они всегда рассматриваются как результат противодействующей магии, ритуальных ошибок и несоблюдения необходимых условий. В протоколах по процессу над колдуном Жаном Мишелем, сожженным в Бурже в 1623 году, мы видим, что этот бедный человек, столяр, провел свою жизнь, совершая неудачные опыты, но когда однажды он почти приблизился к цели, то испугался и бежал. У чероков неудавшееся колдовство не только неспособно поколебать доверие к колдуну, но даже придает ему больший авторитет. Ибо в таком случае его услуги необходимы для снятия действия страшной силы, которая может обер-
75 Агобард из Лиона - архиепископ Лиона (769-840), церковный иерарх и реформатор, автор трактатов, посвященных опровержению простонародных верований. Прим. ред.
76 Беккер, Бальтазар (1934-1693). Голландский теолог. Прим. ред. 180
нуться против неловкого человека, случайно высвободившего ее. То же самое происходит при проведении любого магического опыта: случайные совпадения принимаются за норму, а противоречащие факты отвергаются.
Тем не менее, чтобы поддержать веру в магию, обычно очень активно приводят подробные примеры с указанием точного места и времени. Там, где по данному вопросу достаточно много источников, - в Китае, например, или в средневековой Европе - можно заметить, что одни и те же истории бесконечно кочуют из текста в текст. Это хрестоматийные случаи, анекдотические рассказы магического характера, похожие на те, что во всем мире поддерживают веру в магию. Обратим внимание, что эти так называемые анекдоты удивительно однообразны. В них нет сознательного устремления убедить в истинности рассказа, вера в магию в них сама собой разумеется. Традиционные доказательства самодостаточны; в рассказы магического характера верят так же, как в мифы. Даже в случае, когда рассказ о магии содержит шутливый элемент, это такая шутка, которая всегда может плохо обернуться. Вера в магию, таким образом, носит квазиобязательный характер, она априорна и является совершенно аналогичной вере в религию.
Эта вера имеется у колдуна и в обществе в целом. Но возможно ли, чтобы маг верил в магию, если он всегда в состоянии по-настоящему оценить истинную природу своих методов и их
результат? Здесь мы сталкиваемся с важным вопросом обмана и симуляции в магии. В качестве примера возьмем австралийских колдунов. Нам не найти людей более убежденных в эффективности своих обрядов. Но наиболее авторитетные авторы говорят нам, что никогда, исполняя обряд в том виде, как он обычно практикуется, колдун не видел и не ожидал увидеть его непосредственный результат. Рассмотрим несколько подробнее методы черной магии. В Австралии их можно свести к трем типам, практикуемым либо совместно, либо по отдельности, смотря по тому, как это принято в данном племени. Первый, наиболее распространенный тип, представляет собой собственно наведение порчи, совершаемое посредством уничтожения какой-либо вещи, имеющей отношение к определенной личности и являющейся частью целого или его представлением: остатки пищи, органические отходы, следы, изображения. Невозможно представить себе, чтобы когда-нибудь маг имел возможность экспериментально убедиться, что убивает, сжигая остатки пищи, смешанные с воском или жиром, или прокалывая изображение. Ритуал, описанный Спенсером77 и Гилленом78, который заключается в том, чтобы сначала проколоть предмет, представляющий душу жертвы,
77 Спенсер, Сэр (Уолтер) Болдуин (1860-1929). Английский биолог и этнограф. Первый профессиональный исследователь-этнограф, совместно с Гилленом собравший обширный материал по аборигенам центральной Австралии. Прим. ред.
78 Гиллен, Френсис Джеймс (18565-1912). Австралийский антрополог. Прим. ред. 181
а затем бросить его в направлении того места, где живет околдовываемый человек, прекрасно демонстрирует, что иллюзия всегда лишь частичка.
Второй тип этих обрядов, практикуемый, главным образом, в обществах южной, центральной и западной частей Австралии, можно назвать удалением жира из печени. Предполагается, что колдун приближается к спящей жертве, каменным ножом вскрывает ей живот, вынимает жир из печени и закрывает рану; затем он уходит, а человек медленно умирает, ничего не узнав. Естественно, что этот ритуал никогда не мог быть исполнен. Третий тип, обычный для севера и центральной части Австралии, - метание кости покойника. Колдун предполагает уничтожить свою жертву с помощью субстанции смерти. Однако в действительности в некоторых случаях, отмеченных У. Ротом79, орудие даже не пускается в ход; в других оно находится на таком расстоянии от жертвы, что совершенно невозможно представить, что оно достигнет цели и принесет смерть посредством контакта. Обычно никто не видит, как это орудие начинает действовать, и никогда никто не видел, что бы оно достигало цели, будучи пущено в ход. И хотя одни из этих обрядов никогда не могли быть полностью реализованы, а эффективность других никогда не могла бы быть проверена, мы тем не менее знаем, что они бытуют в обществах, где были проведены прекрасные полевые исследования, наглядно доказавшие существование предметов, считающихся орудиями совершения этих обрядов. Что все это значит, если здесь имеют место лишь жесты, умышленно, пусть и искренне, принимаемые колдуном за реальные действия, а также начало манипуляций, принимаемое за действительную хирургическую операцию? Подготовка к ритуалу, важность мероприятия, степень опасности (ведь если колдуна, приближающегося к лагерю, увидят, он будет убит) - серьезность всех этих действий свидетельствует об истинной воле к вере. Однако трудно представить австралийского колдуна, вскрывающего печень своей жертвы, при этом не убив ее.
Тем не менее наряду с этой внушаемой себе верой имеется множество подтверждений действительной веры. Этнографы, обладающие большим опытом полевой работы, утверждают, что маг глубоко верит в успех своего колдовства. Ему удается создать в себе состояние сильного нервного возбуждения, каталепсии, в котором он и в самом деле может оказаться жертвой различных иллюзий. Во всяком случае, колдун, который не слишком-то верит в свои собственные обряды и знает, конечно, что наконечники заколдованных стрел, выдергиваемые им якобы из тела человека, страдающего ревматизмом, являются лишь камнями, которые он достает из своего рта, этот же колдун неизбежно прибегает к услугам другого знахаря, когда заболевает сам, и он выздоравливает или умирает в зависимости от того, обрекает ли этот