Сибс — старший брат или сестра, которые несут за твое благополучие до твоего совершеннолетия половинную ответственность.
Сиблинг — младший брат или сестра, за чье благополучие до его (ее) совершеннолетия ты несешь половинную ответственность.
Родственники 1 и 2 уровня
Родственники 2 уровня — лица, не несущие ответственности за несовершеннолетнего, но имеющие преимущественное право на принятие таковой ответственности в случае, если ее не могут нести родственники 1 уровня.
Гладиатоp. Год Корабля 286
Денег не хватало. Категорически
Она села на кровати по-турецки и еще раз пересчитала свои сбережения. Конечно, больше, чем год назад, но мало, мало… К тому сроку, как ей придет новая повестка, повзрослеет еще куча народу.
— Не затягивай — предупреждала ее сибса. — тебе надо хорошенько напрячься, если не хочешь остаться бобылкой. Может, все же пойдешь в оранжерею?
Ну уж нет. В оранжерею, где пот течет ручьями и разъедает лицо и одежду, где дышишь, как второго себя несешь, где состаришься за пятнадцать лет — хреначки. Сестра работает там последние восемь лет, и племяшка учится в настоящей школе, не чета там всякой шпане, но Ирина не чувствовала себя готовой к такой жертве.
И вообще пора на тренировку.
Эмануэль, лупившая грушу, приветственно хакнула, остальные промолчали. Слух о том, что Ирина подписалась на участие в уличном чемпионате, пришел быстро. А завидуют или жалеют — по отведенным глазам не понять. Ирина насыпала мелочи в таймер, включила ударный тренажер и вошла в зону действия.
Что-то он сегодня быстро остановился… Жулят нас хозяева… Ирина с подозрением оглядела таймер.
— Что, устать не успела?
— Я на два часа насыпала.
— Два и прошло.
Эмануэль вытерла шею сероватым полотенцем и с отвращением на него посмотрела:
— Третий день забываю домой забрать.
— Мое возьми.
— Так ты че, даже не вспотела? — Эмануэль провела ладонью по Ирининой спине, — Да, тебе этот тренажер уже слабоват. Ходи-ка ты на битку к Карлсову.
— Карлсовский зал мне не по деньгам.
— А переломы лечить тебе по деньгам будет? Так тренироваться, тебя ж порвут. Ты хоть слышала, что Серафима с Четверки возвращается?
Ирина подумала, что сиблик живет с матерью в Четверке, и позавидовала неведомой Серафиме — у нее-то деньжат хватает на межлокальные переезды.
— Если мне жрать не на что будет, я вернее продуюсь.
— В долг возьми до матча.
Ирина только дернула углом рта.
— Ну и дура, — заключила Эмануэль, — костями рискуешь, а деньгами не хочешь. Уж ты реши, идешь ты на это дело или нет, как следует. И отрабатывай дальние удары. С Симкой-Гриндлой в ближнем бою тебе не светит. Основич уже тяжел, Петкуню ты сделаешь, — она помолчала и нехотя добавила, — может быть. Рауль… Ну, тут как пойдет… А Серафиму — нет. Я ее видела в прошлом году. Форму держит.
Ирине показалось слово Гриндла смутно знакомым. Что-то… У них еще ящик тогда работал… Неужто она такая старая?
— Гриндла, это которая двоих убила за матч?
— А, это еще лет десять назад, — кивнула Эмануэль, — нас тогда хотели закрыть эти психи политические, но крыша разобралась. Я тогда только начинала тренироваться, помню, нам еще плату за зал чуть ли не вдвое повысили. Гриндле бабки, бабки с нас, публика в экстазе, а Малорец себе как раз тогда пол-этажа откупил. Все одно к одному…
В цирковом зале было тихо, только в углу гудел батут — сибла Эльзы, тринадцатилетняя Шу отрабатывала прыжки с переворотом. Ирина прошла под трибуной, поставленной на угол и постучала во временную комнатку, где между представлениями жили циркачи.
— Кто еще? — раздался раздраженный женский голос.
— Ирина.
Открыл незнакомый парень и встал в двери, почесывая густую подмышку. Одежды на нем были только обтягивающие трусы. Ирина скосила глаза вниз и невольно сказала:
— Ой… Извини… Я не вовремя?
Парень засмеялся. К смеху присоединились два женских голоса. Один из них, похоже, Эльзин, крикнул:
— Заходи!
Ирина зашла.
Эльза лежала в гамаке. Гипс, кокетливо обвязанный ленточкой с бантом, был подвешен к потолочной скобе.
— Как дела? — весело спросила Ирина.
Эльза махнула книжкой.
— Нет возможности тренировать тело — тренируй ум. Никогда не думала, что голова может так уставать. Ты садись, садись.
Возле гамака лежала стопка других книг. На верхней было написано «Герман Мелвилл».