Парень прошел мимо Ирины, покручивая трусы на пальце, и упал куда-то за груду сложенных трапеций.
Оттуда донеслось придавленное женское «ах».
Ирина с неловкостью поерзала на стульчике. Эльза только рукой махнула.
— Это Тонечка и Танечка. Тони, Ринка же не цирковая, раздеться мог и в постели.
— Приятно познакомиться, Риночка, — донесся женский голос.
— О-очень приятно… — с придыханием добавил невидимый Тони.
— Мы же всегда так живем, без постоянных жилых мест, как у вас. И так за помещение сколько отдавать приходится. Если не шутковать, озверели бы давно.
Эльза сложила руки на животе и внимательно посмотрела на Ирину.
Та встряхнулась и вытащила из кармана тетрадку.
— Так что я поприкидывала, что я могу… могла бы делать… Ты посмотри.
Эльза внимательно просмотрела Иринины схемы.
— Так… носить всю труппу на блюде… Может и пройдет, хотя старше Корабля, конечно… Ходьба по стенам. Недурно. Адекватность посмотрим, как мне костыли принесут… Борьба? Выкинь из головы. Этим, во-первых, занимается всяк, кому не лень, а во-вторых…
— Во-вторых и в последних, это не наш стиль, — отозвался из-за трапеций Тони
— Точно, — не поведя бровью продолжила Эльза, — поэтому бороться мы не будем. А акробатике подучим. Условия прежние.
— А то пойдем в зал, я погляжу? — предложил Тони.
— Немножко попозже, — добавил женский голос.
— Попозже… Да. Ходить по стенам? Как во внешних модулях? Очень мило. А трудно?
— Труднее всего изображать, что тянет к стене. Ходить-то кто угодно может — были бы башмаки магнитные, — оживилась Ирина.
— Завтра, — твердо сказала Эльза, — завтра, после выступления, часов в пятнадцать подходи. Не опаздывай — в шестнадцать тридцать уже уберут реквизит. Меня Тони вынесет и посмотрим.
Ирина подумала и осторожно спросила:
— Долго тебе еще в гипсе?
— Восемнадцать дней. Шесть выступлений без меня, ничего, Шу выпустим.
— Ну, может, тогда…
— Нет, Рина, — твердо сказала Эльза, — месяц общих тренировок — минимум. Начать можно хоть завтра. Но раньше, чем через месяц, на помост ты не выйдешь, будь ты хоть гуттаперчевый мальчик.
— Кто?
— А! — смутилась Эльза, — это… из книжки. Шу я знаю, представляю, что она может, а что ей не дается. Ты же — явление непроверенное. А помост — это помост. Конфуз нас разорит.
Они поболтали ни о чем еще минут пятнадцать, потом Тони выбрался из-за трапеций и поставил чайник.
Танечка оказалась славной девушкой из ближайшего магазина — Ирина сто раз покупала у нее пирожки, но никогда не обращала внимания на то, как Таня мило смеется. Но, как ни хотелось Ирине задержаться, ей уже пора было на смену.
Мариныч выставил мешки в коридор, Толик и Буза переминались в ожидании. Ирина присела и взяла мешок на плечи.
— Куда сегодня?
— В оранжерею. Четвертый сектор, там свои грузали встретят.
За спиной охнул Толик.
— Много? — спокойно спросила Ирина.
— Восемьдесят. Ну и оплата двойная, что ж мы, звери, что ли? — ворчливо ответил Мариныч.
Восемьдесят мешков, да двенадцать этажей до внешнего уровня — завтра она вряд ли покажет Эльзе что-нибудь осмысленное. Хотя если хорошо поесть на ужин, за ночь можно и отойти. С двойной оплаты еще и заначить что-нибудь останется. После тренировки, пожалуй, так и вообще порядок. Ирина повеселела, передернула плечами под угловатыми нагромождениями прессованных удобрений и пошла к лестнице.
— И когда уже мусоропровод починят? — мрачно бубнил Буза.
— Когда починят, нас уволят, — не менее мрачно отвечал ему Толик, — так что нехрен жаловаться.
Однако, ужин пришлось отложить. Возле Ирининого блока переминался какой-то парниша из малорецовских. Пришлось опять переться по лестнице вверх. Офис турнира был на приличненьком седьмом уровне.
Малый, идущий по пятам, ужасно раздражал. Пакет с бубликами и йогуртом шлепался о колени. И очень хотелось есть. Ирина подумала и вытащила один бублик из пакета. Плевать, что всухомятку.
Возле дверей в офис она быстро дожевала кусок второго бублика, засунула недоеденную половинку в пакет. Малый сопел за спиной, она смахнула крошки с губ и мрачно вошла внутрь. Щас ей объяснят, что она для турнира не годится, и попросят вернуть аванс. А где, спрашивается, уже тот аванс? Вот он, два с половиной бублика, да еще мелочи в карманах на два раза по столько же.
В офисе, в креслах, сидели сам Малорец и какая-то удивительно красивая женщина. Нет, — поправилась Ирина, — не столько красивая, сколько яркая. Да даже совсем, наверное, некрасивая. Но… да, потрясающая женщина.