-- Здравствуйте, Инга Веселовская, -- ответил голос, -- завтра в десять утра с вами будет разговаривать наш судья. -- Спасибо, -- ответила она, не помня себя от радости.
x x x
Хоть был январь, но приемная народного суда была вся озарена солнцем. Инга сидела в ожидании вызова на беседу с судьей и осматривала все вокруг. Все казалось загадочным, волнующим, а главное -- связанным с таинством правосудия. Зашедший в приемную мужчина среднего роста, худощавый, очень живой, проницательно посмотрев на Ингу, сказал: -- Заходи. Инга зашла в небольшой заваленный бумагами кабинет и села на указанное судьей рядом со столом место. -- Итак, ты хочешь быть юристом? -- Да, очень. -- У нас есть место делопроизводителя. Знаешь, что это значит? -- Нет, не очень. -- Нет? Или не очень? -- Нет. -- Вот так лучше. Запомни юрист должен быть точным и честным, потому что, если юрист хоть однажды будет уличен в нечестности, его карьера будет кончена раз и навсегда. Запомнила? Так вот, как делопроизводитель ты будешь следить за тем, чтоб все дела в архиве были в порядке и аккуратно расставлены по местам, с тем, чтоб в любой момент любое дело было найдено немедленно. Кроме того, ты будешь рассылать повестки и иногда помогать секретарю судебного заседания вести протоколы, если она занята либо заболела. После последних слов судьи Инга почувстввола, что у нее начинает кружиться голова от восторга. -- Тебе такая работа будет нравиться? -- спросил судья, внимательно глядя ей в глаза. -- Да, очень, -Ну что ж, -- а теперь главное: я тебе еще не сказал, что мы тебя примем на работу после того, как ты покажешь свой аттестат зрелости. Он у тебя с собой? -- Нет, -- заволновалась Инга. -- Это не беда, принесешь завтра. Твой аттестат зрелости -- это самая точная твоя характеристика. Больше ничего не нужно. И завтра же получишь ответ. x x x
На следующий день в это же время Инга сидела на том же месте и старалась отвлечь свои мысли, пока судья рассматривает ее аттестат зрелости, где по всем предметам, кроме украинского и алгебры, были пятерки. Затем, положив аттестат на стол перед собой, он сказал с доброжелательной улыбкой: -- Ну что ж, неплохо. Почему ж ты не получила медаль, раз у тебя две четверки? -- А нужно было, чтоб эти две четверки были либо по двум языкам, либо по двум математикам. А у меня по одной математике и по одному языку. -Да, да, мои дети уже взрослые, потому я все забыл. -- А почему ж ты не дотянула по алгебре? -- Да, так получилось. Был конфликт с учительницей...
-- Так ты конфликтная или принципиальная?
-- Не знаю, но в этом конфликте было дело принципа. Я была членом комсомольского бюро и... -- Ну ладно, -- прервал ее судья. -- Пиши заявление, и завтра на работу. x x x
Инга уже работала в суде несколько месяцев и все еще не могла поверить в это счастье. Она обожала всех работников суда, прокуратуры, милиции. Секретарь судебного заседания Пелагея Степановна отнеслась к Инге вначале настороженно и строго. Это была одинокая женщина лет пятидесяти, бывшая фронтовичка, очень худая, с житкими короткими, неопределенного цвета волосами. Одевалась она бедно, и любая одежда на ней смотрелась как военная форма. Судья всегда подсмеивался над ее военными привычками и бесконечными воспоминаниями о войне. Она не обижалась, так как знала, что он ее высоко ценит и относится к ней с симпатией. Однако уже через несколько дней Пелагея Степановна, видя сколь увлеченно и добросовестно Инга выполняет поручения, сменила тон и стала ее опекать как дочь. Както, когда они были одни в приемной, она, угощая Ингу принесенным из дома завтраком, сказала: -- Тебе повезло, что ты к нам попала. Богдан Валерьевич -- человек замечательный. Он тоже фронтовик. Он в городе известен как самый хороший судья. А сколько в нем юмора. Адвокатов он не очень жалует. Он человек строгий и больше симпатизирует прокурорам. Но это не мешает ему быть очень объективным и справедливым. Его уважают и те и другие. А если б ты слышала, как он ведет судебные заседания! Да ты услышишь. Если будешь справляться со своими обязанностями, я тебя буду приглашать на судебные заседания. Это хорошо, что ты стремишься учиться. Вот до тебя у нас была, кстати, Инна -- имя почти, как у тебя, и тоже красотка. Так у нее в голове были только мужчины и тряпки. Она тут со всеми адвокатами кокетничала, и Богдан ее выгнал. Инге так нравился судья, что она тут же переняла его концепцию. Она с равнодушием относилась к адвокатам, зато с трепетом к прокурору их района. Это был человек лет сорока пяти, коренастый, очень умный и всегда серьезный. Он единственный имел высшее юридическое образование, в то время как многие работники органов суда, прокуратуры и милиции пришли на эту работу прямо с фронта, занимались во Всесоюзном юридическом заочном институте по многу лет, не имея времени на подготовку к сдаче зачетов и экзаменов. Сергей Михайлович, как звали прокурора, вызывал у Инги робость и любопытство. Когда он обращался к ней с каким-то канцелярским вопросом, она трепетала от чести иметь возможность хоть слово сказать прокурору. Както, когда они снова оказались с Пелагеей Степановной одни в приемной, секретарь судебных заседаний, сказала Инге: -- Знаешь, меня спрашивал о тебе Сергей Михайлович, узнавал, как ты сюда попала, как работаешь, какие у тебя планы... Я даже удивилась. Он очень строгий. Может, ты где-то что-то не так сделала? Инга вся задрожала от испуга, не зная, что сказать. В это время в приемную вошли двое мужчин. Это были звезды одесской адвокатуры. Розенгауз -- пожилой статный красавец, аристократ, и Маниович -- высокий худощавый, но с румянцем на лице, как у девушки. -- Это Инга, -- наш новый делопроизводитель, -представила Ингу Пелагея Степановна. -- Она мечтает поступать на юрфак, чтоб стать юристом. Розенгауз подошел к Инге, провел рукой по ее длинной, спускающейся вдоль всей спины косе, и спросил с легкой улыбкой: -- Ты хочешь быть адвокатом? -- Нет, я хочу быть судьей. -- Интересно, почему именно судьей? -- Мне нравится, что на судье больше всего ответственности. Это интересно выслушать прения сторон, а затем принимать решение. Вот я хочу выучить уголовный кодекс... Впоследствии Инга всегда улыбалась, вспоминая это глупое, наивное свое зявление: "выучу уголовный кодекс". Но Розенгауз, очевидно не желая охладить ее пыл, позвал стоящего недалеко Маниовича и сказал: -- Эта девушка хочет изучить уголовный кодекс. -- Для начала неплохо, -- сказал Маниович с иронией понятной только Розенгаузу. -- А скажите, пожалуйста, как поступает адвокат, если он точно знает все о совершенном преступлении своего подопечного. Он все же должен скрывать это или рассказать суду всю правду? -- спросила Инга. -- О милейшая, -- сказал Розенгауз, -- для начала это действительно неплохо. Вопрос очень серьезный. Вот в пятницу у нас в коллегии адвокатов будет семинар, как раз на эту тему. Приходите. Я лично приглашаю вас. x x x
Инга сидела на семинаре адвоктов и не верила, что это не сон, -- сидеть здесь, среди этих людей, и иметь возможность слушать их споры, дискуссии. Когда семинар кончился, она уже собралась уходить, как к ней подошел адвокат Потихонский, который часто бывал у них в суде: -- Инга, тебе интересно это все? -- Очень интерсно, -- ответила она, светясь радостью. -- Ну что ж, приходи к нам на семинары. А замуж ты не собираешься? Как такую красавицу еще никто не выхватил? -- Нет, не собираюсь. Мне нужно сначала выучиться. Я хочу быть юристом. -- Ты хочешь быть адвокатом? -- В общем-то я мечтала стать юристом, чтоб работать судьей. Но сейчас я узнала о работе прокуратуры, адвокатуры -- это все интересно.
-- Ну судьей тебе не быть никогда! Это выборная должность... А вот на прокуратуру, а еще более -- адвокатуру наш брат "француз" вполне может рассчитывать. Там более лояльные требования, хотя тоже не все просто. Так что главное -- сумей себя хорошо зарекомендовать. А вообще, тебе нужно поскорее замуж выходить. Впрочем, ты такая красивая, что и замуж выйдя, все равно будешь в окружении мужчин и вряд ли устоишь, чтоб мужу не изменять... Увидев недоумение на лице Инги, он, похлопав ее по плечу, дружелюбно сказал: -- Ты не оскорбляйся. Я так говорю потому, что у меня есть горький опыт... Ну желаю... Инга вышла на улицу, растревоженная репликой Потихонского. "Почему он такое сказал мне? Может, я как-то не так себя повела, может, оделась не так. И зачем я надела этот облегающий свитер? Еще не хватает получить репутацию легкомысленной девицы и потерять эту работу, как моя предшественница", -- упрекала себя Инга. На следующий день, заняв у Нонны денег, которые обещала вернуть в три зарплаты, она купила строгий костюм, блузку с юбкой и с тех пор приходила на работу в очень строгой одежде и с туго завязанными в узел волосами.