Рис. 6
Возьмите первого встречного с улицы, возведите его на этот сакрализованный престол, - и метаморфозы, происходящие с психикой этого человека, станут легко предсказуемыми. И действия его, как «гаранта Конституции», одним из первых пунктов которой является целостность государства, т.е. целостность иерархии, окажутся вполне ожидаемыми. Он будет усиливать вертикаль власти, лишь усиливая роль бюрократии, а значит – и ее коррупционность. Ему придется преследовать сепаратизм вплоть до военных акций против того или иного региона или национального меньшинства. Ему захочется подавлять и цензурировать естественную моральную неприязнь к себе как разновидность анти-государственности (равной антинародности в той мерзкой терминологии, где власть и общество едины). Он станет ревниво поддерживать свой сакральный статус, все больше притягивая к себе тех людей, чей патриотизм прямо пропорционален их негодяйству.
Перефразируя Актона: власть возвращает человека в солипсизм, абсолютная власть возвращает его в солипсизм абсолютно. Самовластный диктатор становится богом, а бог - чудовищем. Ницше тонко чувствовал это сходство между богом и чудовищем, младенцем и Левиафаном. В дохристианском мире такое сравнение не показалось бы кощунственным, поскольку в нем не было противопоставления между ужасным и прекрасным, между демонами и ангелами. Даже эллинистические боги, самые антропоморфные из древних богов, были полны того детского эгоцентризма, при котором можно отрывать по очереди все лапы и крылья у насекомого, желая посмотреть, как оно будет жить дальше. Эти боги были прекрасны и лишены сострадания к тем ничтожным существам, что копошатся у них под ногами.
VI. Империя vs Коррупция
Нами уже установлено, что Закон пирамиды и Закон орбиталей разнонаправлены. Их естественное противоречие власть пытается преодолеть сакрализацией своего статуса. По мере возвышения иерархии (государства) над мозгом (человеком) ее собственная внутренняя значимость возрастает, тогда как в мозге патриотическая ценность социальных институтов и групп убывает по мере их удаления от него. Так, проблемой религии во все времена было то, что верующие в жизненных заботах забывают своих кумиров. Бога нет в повседневности. Именно с этой целью Моисей ввел в свои скрижали 4 заповедь о субботнем дне, в который следует отрешиться от всех дел и посвятить себя Яхве.
Точно также власть, воспринимая себя как благо (а была ли власть, которая считала себя злом?), считает благом возводить процесс самосакрализации в ранг государственной идеологии. Ее атрибуты всегда священные: Конституция, Суд, Армия, Тайные службы. Священными оказываются даже фетиши: флаги, гербы, гимны, памятники, удостоверения, униформа, номерные знаки автомашин. Если так обстоит дело в государствах, то что же в этом случае происходит с империями? В них по определению начинается процесс суперсакрализации власти. Он абсолютно объективен в том смысле, что не зависит, пользуясь терминологией Гегеля, от «субъективных капризов», но совершается согласно «всеобщности и божественности». Правитель империи становится тем самым «гением места» автоматически.
Республиканский Рим являл образцы патриотизма граждан и царей. Но по мере превращения его в Римскую империю патриотизм граждан по Закону орбиталей все более сужался. Самым простым, исторически верифицируемым и статистически проверяемым индексом антипатриотизма в том или ином государстве можно считать степень его коррумпированности. В социологии подобный подход принято называть теоретической моделью предмета исследования (ТМПИ). В качестве ТМПИ мы примем параллель между патриотизмом и коррупцией как логически коррелирующие показатели.
Мы не можем протестировать древних римлян (даже если бы у нас был разработанный тест на патриотизм), но мы имеем записи римских историков, из которых следует, что эта империя захлебывалась в коррупция. «Патронаж», при котором богатые граждане покровительствуют бедным, существовал в Риме издавна. Подкуп электората кандидатами стал открыто применяться со времен Первого триумвирата. Попутно этой практике развивался и обратный процесс – мздоимство должностных лиц: законодателей, чиновников, судей, полиции. Империя жила войной, облагая народы налогами. Захват чужих экономик был чем-то вроде добычи полезных ископаемых: максимум прибыли при минимуме затрат. Это все более развращало титульный народ, который требовал «хлеба и зрелищ». В конце концов, сама армия стала наемной, состоящей преимущественно из варваров. Бытует мнение, что Рим отказался от «религии отцов» и принял христианство лишь потому, что его исповедовала большая часть варваров. Во времена так называемых «солдатских императоров» трон чаще всего получали за взятки, которые раздавались армии наемников.