Вера Промыслу и взаимная преданность Царя и Народа определяют коренное отличие России от Запада – её народность. Россия крепка единодушием беспримерным. Другие же народы (имелись в виду прежде всего западноевропейские) не ведали покоя и слабели от разномыслия. Поэтому главной функцией русского царя была охранная функция – охранять единодушие России от разномыслия Запада. «ЦАРЬ – Хранитель Веры ея и народности» – заключал Уваров. (См. А.М. Песков. «Русская идея» и «русская душа». М., 2007. С. 22-23).
Отступления
Формула державности Уварова исправно проработала весь XIX в. В начале ХХ в. она стала давать сбои. Кто или что были причинами этих сбоев – долгий разговор. Но нарушение принципов имперской державности привело к краху империи и надлому самого русского характера.
С октября 1917 г. попытались включить в русское политическое самосознание, в русский характер иные ценности, инациональные в своей основе. С огромными потерями, ценой утраты русского национального достоинства Россия (СССР) отвергла эти ценности. Первым, кто это понял в советском руководстве и воспользовался ситуацией, оказался нерусский по рождению Сталин.
Сталин
Он восстановил разорванное тело российской империи, соединив ценности советской России и исторической дооктябрьской России. Разумеется, без царско-православной фразеологии. Но по существу в жизнь и практику Страны Советов была возвращена ува- ровская формула державности. Место самодержавия заняла советская власть, православия-ВКП-КПСС. Ну, а народность, она и при Советах осталась народностью. В этом виде державность выдержала испытания Великой Отечественной войной и послевоенным восстановлением народного хозяйства. Её не смогли разрушить даже нелепые эксперименты Хрущева. Державность помогла Брежневу встать на ноги как руководителю КПСС и Советского государства. Ослабление имперского начала привело к внутренним катаклизмам и кризисам. Точнее, наоборот. Внутреннее расстройство подрывало имперское бытие страны, оборачивалось потерями как внутри, так и вовне.
Ценности и смыслы советской цивилизации
социализм как тип мировой цивилизации
Система реального социализма (1917-1991) стала оригинальной формой именно Восточно-хритсианской православной цивилизации. Это несмотря на то, что социализм – всецело продукт мысли и практики Западно-христианской цивилизации. Ведь он возник и утвердился в XVI в. на волне отрицания пороков капитализма. Как известно, первым социалистом был Лорд-канцлер английского короля Генриха VIII Томас Мор (1477-1535).
Сразу же возникает и другое недоумение. Как могла основанная на воинствующем атеизме система отражать, нести в себе ценности именно православной цивилизационности? На удивление – не только могла, но и приумножила эти ценности.
Произошло это после того, как советскую цивилизацию избавили от большевистской разновидности мирового космополитизма. И вернули к исконным истокам православной цивилизации. Пусть и в суррогатном виде. Вместо православия – мировой социализм (коммунизм). Благо что у этих «измов» древние корни, ведущие к катакомбному периоду развития мирового христианства.
Христианство и коммунизм
Первые христианские общины в Древнем Риме исповедовали именно коммунистические формы организации своей жизни. Пусть и не в мировом масштабе, а в ограниченных рамках самих общин. Коммунистический идеал предопределил общественный идеал христианства.
Идеи «Утопии» Т. Мора отражали именно этот сорт коммунизма – раннехристианский. Более того, трудовой, а не потребительский характер коммунизма, а также распространение его на всё общество, а не только на общину верующих, отличает «Утопию» Т. Мора от коммунистического идеала раннего христианства.
Эти совпадения или выскажемся помягче – перекличка смыслов и ценностей коммунизма и христианства лишнее подтверждение правильности нашего выбора именно мировых религий в качестве центрального критерия при определении сути и содержания мировых локальных цивилизаций. Потому что религия – это не только Вера. Это и хранительница тысячелетней Традиции. Только так, в синтезе Веры с Традицией мировая религия овладевает массами.
Творчество масс
ВХПЦ, как и любая другая локальная цивилизация, на протяжении своего развития стремится к созданию новых форм существования как в мировом, так и в локально цивилизационном масштабе. Среди таких форм С. Баранов называет Великую Моравию, Киевскую Русь, Великое княжество Литовское, Речь Посполитую, Московское царство, Российскую империю. Их всех он относит к Восточно-европейской цивилизации (см. Восточно-европейская цивлизация: структурные черты, прошлое, настоящее).