Нас интересует не всякое невежество. Оруэлловский лозунг: Невежество — сила (Ignorance is Power) — хорошо иллюстрирует наше убеждение в том, что невежество, в котором заинтересовано общество, не является простым недостатком знания и необразованностью, то есть чем-то таким, что обладает лишь отрицательным бытием предмета, который либо вовсе не существует, либо пока еще неизвестен. Мы хотим исследовать невежество, которое несет в себе больше определенности, и со временем попытаемся гораздо точнее очертить границы этого невежества. Мы собираемся заняться в основном таким невежеством, которое является результатом деятельного усилия, укоренено в культурной и социальной структуре общественной жизни и заставляет исключить определенные области и определенные объекты знания из числа того, что может быть известно каждому. То есть речь идет не о таком невежестве, которое может быть рассмотрено как некий случайный и второстепенный феномен, простое незнание, а о необразованности как о социально-педагогической мере, как о цели и задаче общества, и не важно, заявляется ли об этом публично и во всеуслышание, или такое положение вещей сохраняется в тайне. Подобно областям знания, существуют области невежества, которые общество поощряет и старается культивировать их при помощи соответствующих образовательных институтов. В то же время существуют общеизвестные вещи, знакомые каждому, и обществу не надо делать специальных усилий для распространения этих знаний. С этой стороны, невежество, как и знание, имеет своим источником совокупность условий, общую структуру социума, которая зависит не столько от осознанных формулировок, сколько от полубессознательных концепций руководителей общества и управляющих обществом сил. Однако, с другой стороны, существует намеренное и сознательное невежество, насаждаемое при помощи хорошо отлаженного механизма, предназначенного для того, чтобы способствовать торжеству невежества, — либо посредством сокрытия информации о тех сферах бытия, о которых члены общества ничего не знают или не должны ничего знать, либо посредством хорошо организованной цензуры, скрывающей факты от населения, либо посредством социальных концепций, утверждающих, что определенные знания недоступны для всех или запретны.
Невежество, являющееся предметом нашего рассмотрения, — это такой недостаток знания, который существенен с точки зрения общества. Ибо сам по себе недостаток знаний, характерный для того или иного общества, не имеет ровно никакого социального значения. Древние египтяне не имели представления об амебах и вирусах, о лунных горах, а также о белых карликах и черных дырах, но отсутствие подобного рода знаний никак не связано с тем невежеством, которое способно что-либо поведать нам о социальном устройстве Древнего Египта.
Стало быть, недостаток знания, имеющий существенное значение для общества, обладает двумя признаками. Во-первых, речь должна вестись о таком знании, которое потенциально доступно для членов этого общества. Это означает, что знание в принципе доступно, но тем не менее искусственным образом сокрыто от людей. Во-вторых, это знание должно быть значимым с социальной точки зрения, то есть небезразличным для общества. Например, о том факте, что на завтрак я съел яйцо всмятку, я из скромности не стану сообщать каждому встречному, однако это знание не представляет интереса с точки зрения общества, и поэтому к нему не относится понятие социально значимого невежества. Иное дело, например, медицинские сведения или военные секреты, которые являются знаниями, представляющими интерес для общества, и могут даже оказаться жизненно необходимыми для него, и тем не менее это такие знания, которые общество держит в тайне, стараясь, чтобы они не стали доступны каждому его члену, а тем более не сделались достоянием враждебного общества.
Однако тайна не является единственным источником общественного невежества, хотя тайна — это то, что в первую очередь бросается в глаза всякому, кто приступает к исследованию социально значимого невежества. Тайна — это явление, имеющее много сторон, в соответствии с которыми его можно классифицировать по-разному. Например, можно его классифицировать, рассматривая причины его возникновения, то есть задаваясь вопросом: какова, с точки зрения социальной и юридической системы, причина того, что знание засекречено? Есть множество секретов, возникших из-за очевидных экономических интересов; существование же других служит совсем иным целям: они не называются тайнами, то есть чем-то таким, о чем запрещено знать непосвященным, однако эти секреты охраняются всем обществом или отдельными общественными группами не менее тщательно, чем официально признанные тайны. Разумеется, знание, которое явно засекречено, легче поддается определению и классификации, поскольку всегда возможно определить, какого рода информация утаивается. То есть отсутствие информации и дезинформация являются частью некой системы. Более сложными, и в определенном аспекте более интересными, являются изыскания, призванные определить, каким образом сохраняются в тайне и остаются неизвестными те вещи, которые не носят названия секретов.