Мальчик зло сверкнул глазами, но, кинув беглый взгляд на меня, снова поник.
— Я не хочу уезжать…
Я медленно кивнула и осторожно сжала руку своего друга.
— Я обещаю, мы что-нибудь придумаем, Сев, — тихо сказала я и неуверенно улыбнулась. — Мы что-нибудь придумаем…
***
Когда Нана поднялась в мою комнату, я сидела на кровати и рисовала. Северус отправился в комнату для гостей, мать дала ему умиротворяющий бальзам, и сейчас он, наверное, спал. Сама Эйлин пошла заниматься похоронами. Каркарова осторожно присела на край кровати и заглянула через плечо.
Я рисовала высокого парня в круглых очках и с гриффиндорским шарфом. Он смеялся, прикрыв лицо ладонью. И почему-то меня это успокаивало.
— Кто это? — с интересом спросила женщина.
— Не знаю, — честно ответила я. — Просто образ из головы.
То, что я не определилась, отец это или сын, я умолчала. Самая лучшая на свете ложь — это недосказанная правда, не так ли?
Женщина поёрзала на месте, тяжело вздохнула и чему-то кивнула.
— Ты, наверное, хочешь узнать, что случилось…
— Если можно, — я отложила альбом и притянула колени к себе, обнимая их руками.
Каркарова ещё раз глубоко вздохнула и нахмурилась, видимо, подбирая слова.
— Принцы являются довольно старым родом, это я уже поняла из разговоров с братом… И, как и у всех старых родов — как и у нашего, Лилс — у них есть свои скелеты в шкафу. Кто-то давно наложил на них довольно мудрёное проклятье, которое постепенно вытягивало из Рода силу. И талант к варке зелий, естественно. Спастись от проклятья было возможно только вливанием свежей, немагической крови. Но они брезговали — и вот к чему это всё привело. Эйлин решила, что должна прекратить страдания своей семьи. От Рода её никто не отсекал, да и некому уже было — вместе с силой уменьшались и года, отмеренные для жизни представителям рода Принцев. А теперь, когда родился Северус, Магия наградила его определённым даром — каким, неизвестно, но он является чем-то вроде отражателя негативной энергии. Тобиас при зачатии ребёнка принял на себя бóльшую часть силы проклятья, подарив Эйлин возможность прожить чуть больше. Но он поднял руку на Северуса, ребёнок испугался… один магический выброс — и проклятье перекинулось на новую жертву… Но мистер Снейп был магглом, именно из-за этого оно и оказалось смертельным. Род Снейпов прерван, так и не начавшись, а Северус и Эйлин сейчас официально — перед магией и всеми магическими законами — являются Принцами. И… и всё, — неожиданно закончилась она, немного нервно рассмеявшись. — Что думаешь?
Я молчала, стараясь осмыслить всё сказанное.
— Думаю… думаю, что это хорошо, — медленно сказала я, хмурясь. — Ну, ещё думаю, что нужно быть, пожалуй, поаккуратней с проклятьями, да и с теми, кто в силах их наложить.
Женщина снова рассмеялась.
— Мыслишь-то верно… Они, кстати, переедут ещё не скоро… если вообще переедут. Эйлин нужно восстановить Родовое гнездо, но туда столько денег и сил нужно, одна она не справится. Так что сейчас она будет жить здесь, вместе с сыном, по крайней мере до тех пор, пока Северус не выпустится из школы. А там и ученичество будет, если повезёт, то за границей, и брак возможно…
— Точно не со мной, — буркнула я, увидев её многозначительно поднятые брови.
— Ну и хорошо, — тут же согласилась Нана и хмыкнула. — Жди себе этого чудика на метле.
Мой взгляд снова упал на незаконченный рисунок.
— А вот и буду.
***
Я стояла перед зеркалом в своей комнате и сильно нервничала. На Рождество должен был прийти Игорь Каркаров. Мужчина, по словам Наны, был безумно рад узнать, что у него есть старшая сестра из основной ветви Рода, и что у него есть племянница. Меня сразу записали в чистокровные, вот уж не знаю, что там Нана ему наплела. Но было оговорено, что воспитывалась я всё это время у магглов, считаю их своими родителями, хотя оба — добропорядочные сквибы, и совсем вот не магглы… О Мерлин, хоть бы запомнить всё это.
На мне была мантия из светло-зелёного муслина, купленная недавно. Она была удобной, красивой и выгодно сочеталась с моими глазами. Нана заговорщицки поведала мне, что наденет «что-нибудь зелёное», так что рекомендовала мне последовать её примеру.
Подарки для родных и близких уже были запакованы и расставлены под ёлкой, а я всё ещё нервничала. Как меня воспримет Игорь? Смогу ли я каким-то образом повлиять на Реддла в частности и на всю эту историю в общем?
В комнату постучалась мама. Она оглядела меня с ног до головы, улыбнулась и подошла ближе, чтобы обняться.
— Не волнуйся так, солнышко, — сказала мне женщина, гладя меня по голове. — Нане ты очень понравилась, наверняка понравишься и Игорю.
Слышать исконно русское имя на английском было странно и даже забавно, так что я улыбнулась — на этот раз намного менее вымученно — и даже немного успокоилась. В конце концов, чего я переживаю? Игорь, как оказалось, во главе Рода никак не отметился, ведь Род всё-таки матриархальный — что в России, как оказалось, не редкость.
Выдохнув, я окончательно привела пульс в порядок. В любом случае, я попробую. Буду вести себя так, как веду обычно, чтобы не чувствовалось никакой фальши или наигранности — думаю, подобное поведение быстро раскусят и мне будет намного сложнее завоевать доверие такого нужного для моих планов человека.
Внизу послышались голоса. Я различила хохот Наны, так что поспешила вниз. Главное — вести себя естественно.
— Лилс, вот ты где, — радостно сказала женщина, сгребая меня в объятия. — Познакомься, Игорь. Это Лили Каркарова.
Мама вздрогнула, но всё же приветливо улыбнулась гостю и, пробормотав что-то о пироге, скрылась на кухне. Нана выглядела пристыженной, активно маскируя это под весёлостью.
Я знала, что она провела ритуалы возвращения меня в Род, и сейчас я действительно перестала быть «Эванс». Даже в школьной книге, из которой выписывались имена и фамилии учеников для рассылки писем, я теперь была записана как «Лилия Каркарова, чистокровная». А это значило, что МакГонагалл ко мне не придёт, и на Косую аллею я пойду со своей семьёй.
Я наконец подняла глаза на гостя, который разглядывал меня со смесью смущения и удивления. Неприязни в этом взгляде не было, что радовало.
Это был высокий мужчина с густыми каштановыми волосами, отдающими лёгкой медной рыженцой и собранными в высокий хвост. Правильные черты лица, тяжёлая нижняя челюсть, которая, впрочем, не портила впечатления, слегка прищуренные болотно-зелёные глаза под тёмными густыми бровями, и ровные белые зубы, которые он часто обнажал в улыбке. От него не исходила аура опасности, рядом с ним я чувствовала себя вполне себе комфортно. И в то же время я понимала, что передо мной один из самых опасных магов Англии, правая рука Реддла.
— Здравствуй, — он протянул мне широкую ладонь и осторожно пожал мои пальцы, буквально утонувшие в его тёплой шершавой руке.
Голос у него был глубокий, красивый и лучился дружелюбием. Такими голосами всегда исполнялись лучшие романсы. Мне тут же стало интересно, пел ли он когда-нибудь исконно русские песни.
— Как добрались? — с интересом спросила я, больше ожидая ответа от Наны.
— Аппарировали, естественно, — рассмеялся Каркаров. — Наташа привыкла пользоваться каминами, но нужно же было показать ей самый распространённый способ перемещения в Англии?
Мы рассмеялись, Нана же выглядела недовольной.
— Между прочим, портключи намного удобней, — буркнула она и, всё же не сдержавшись, улыбнулась.
В этот момент пропала какая-то скованность. Нана ушла помогать на кухню, но тут же была отправлена миссис Эванс назад — развлекать гостей. Мы уселись в гостиной, перед камином. В комнате никого не было — Петунья ушла помогать маме, а отец отправился к Принцам. Он помогал им с продажей дома.
Тобиаса Снейпа мы похоронили вчера. На похоронах присутствовало несколько его друзей, наша семья и спокойная, сурового вида вдова. Северус стоял рядом с матерью, крепко держал её за руку и смотрел остекленевшим взглядом на отца. День выдался холодным: ветер мёл по дорогам позёмку, забирался под пальто и пробирал холодом до костей, так что люди скоро разбрелись. Священник всё ещё бубнил что-то о рае, аде и послании Господа, когда последний ком земли упал с лопаты могильщика; мужчины разровняли место и опустили на него довольно тяжёлую надгробную плиту.