Мама вздрогнула и с надеждой глянула на посетительницу. Естественно, она понимала, что с её младшей дочерью что-то происходит. Что-то ненормальное. И что ей лучше быть рядом с такими же «одарёнными» людьми, как она. Но какая мать просто так отдаст неизвестно куда своего ребёнка? Любимого ребёнка, прошу заметить.
— Естественно, — фыркнула женщина. — А я пока улажу собственные дела… естественно, сразу после твоего принятия в Род. А жить можешь тут, сколько угодно, только вот я защиты по периметру навешаю, камин подключу… да и твоим обучением заняться надо будет. Тут вроде есть какая-то школа?
— Хогвартс, — ответила я.
— Хогвартс, — терпеливо повторила Нана. — Замечательно.
Какое-то время мы молчали.
— Как проходит ритуал принятия в Род?
Нана задумчиво нахмурилась, кажется, что-то высчитывая.
— Сейчас главой Рода являюсь я. Следовательно, в ближайшее полнолуние мне достаточно будет просить Алтарь или саму Магию о милости, провести пару ритуалов и… и всё. Тут будет проще, ведь фактически я в Род её скорее возвращаю, чем ввожу.
— Но я же уже есть на гобелене, — пробормотала я.
— Есть, — согласилась женщина, — но нам нужно открыть к тебе доступ алтарной магии. Родовой.
Говорили мы долго. Мама всё-таки расплакалась, отец нервно мерил шагами комнату и старался не показывать, насколько он нервничает сам. Позвали Петунью. Нана придирчиво осмотрела девочку, помахала перед ней симпатичной длинной палочкой и удовлетворённо кивнула. Пообещала провести пару ритуалов до Рождества, так что у Пэтти, скорее всего, скоро пробудится волшебная сила.
— Я помогу записать её в Колдовстворец, чтобы не возникало вопросов здесь. Скажу, дальняя родственница со стороны магглов, — предложила свою помощь Нана.
Петунья была счастлива. Её немного пугала вероятность поступления в новую школу, в другой стране, но Каркарова пообещала купить курс зелий. Многие маги поступали именно так: пропивали зелья и таким образом учили язык, ассимилировавшись в стране.
— Конечно, поначалу будет трудновато, — сказала женщина и улыбнулась. — Но потом должно немного полегчать.
Провожала её я одна. Стрелка на часах в гостиной уже перевалила за полночь, когда Петунья и родители поднялись наверх, оставив нас наедине.
— И что мы теперь должны вам взамен? — осторожно спросила я, кутаясь в огромный палантин матери.
Нана заливисто рассмеялась и, наверное, впервые за вечер по-настоящему улыбнулась.
— У меня нет родных, — просто сказала она. — Мне только тридцать, а я потеряла всех, кого можно. Так что, естественно, когда я узнала о том, что в Англии меня ждёт младший брат и, вероятнее всего, маленькая талантливая родственница, то я сорвалась сюда, не думая. Я просто искала семью, Лили. Я просто искала свою семью.
***
Всё утряслось достаточно быстро. Родители отправили нас спать, а сами совещались, наверное, ночь напролёт. Решили, что в Род мне всё-таки входить надо, фамилию я сменю ещё до поступления в школу, ведь «это поможет тебе в неизвестном ранее мире, дорогая».
В какой-то момент мне показалось, что Нана просто применила к ним какое-то заклинание из разряда менталистики. Вполне возможно, что так и было. Впрочем, это не особенно меня тревожило. Применила? Ну и ладно, господи, с кем не бывает. Сама бы так, наверное, поступила.
О родстве с Каркаровым думалось слабо. Значит, от войны подальше держаться не смогу. Всё-таки родич, как-никак. Впрочем, это открывало кое-какие перспективы. Надо было поднять литературу в библиотеке Рода на тему крестражей. И вообще убедиться, что они есть. Короче говоря, ещё не поздно всё обдумать и поговорить с родственничком. По канону он дружил с Томом, может что ладное из этого всего и выйдет. Хорошо бы было. Нет, ну, а что? Войны не будет, кровопролития не будет, умрёт только один человек — Дамблдор, потому что политических оппонентов оставлять в живых опасно. Он пока ещё, хоть и является директором Хогвартса, репутацию доброго и всепрощающего дедушки не заработал. Да, магглорождённые его, несомненно, обожают, но веса в обществе такие личности не имеют…
В общем, вопросов было много, а ответов — мало. Зато родители теперь точно знали, что в сентябре я уеду учиться, так что, когда я попросила каким-то образом организовать мне экзамены за программу средней школы, чтобы получить аттестат как можно быстрее, меня даже поняли. Теперь в моей комнате громоздились стопки книжек, а я пила кофе и училась-училась-училась. Комиссия по принятию экзаменов впечатлилась моим рвением закончить отечественную школу — родители наплели им, что я уезжаю в российский пансион, где работает моя дальняя родственница — так что меня поддерживали, как могли. В какой-то момент мама принесла мне папку с бумагами и, улыбаясь, буквально впихнула мне её в руки. Это были все экзаменационные вопросы.
Я, конечно, была рада… но так не интересно. Хотя, честно говоря, всё, что ни происходит, к лучшему. Я меньше времени потрачу на изучение маггловских дисциплин и перейду к магическим, но уже имея стандартное образование. Для себя я уже решила, что года через два закончу старшую школу всё так же, экстерном, получу второй аттестат — хотя первый был больше похож на итоговый табель успеваемости, но не суть важно. Главным было то, что, имея отличный «табель», можно было поступить в хорошую старшую школу, которую я так же смогу закончить экстерном. А сдав экзамены в какой-нибудь элитной школе и получив там аттестат, я открывала себе дорогу в любой колледж страны.
Родители были счастливы, я тоже. Всё-таки не особенно хотелось тратить своё время понапрасну, а в этой жизни мне, помимо магического образования, хотелось получить ещё и хорошее маггловское. Желательно, в Оксфорде.
Петунья мою тягу к познаниям поняла и разделила. Девочка прикинула, что никогда ещё тупой не считалась, и попросила сделать для неё то же самое. Родители отказывать не стали, прекрасно понимая, что таким образом их ребёнок сможет лучше устроиться в жизни. Так что к моей вечерней зубрёжке присоединилась ещё и Петунья. Я была довольна, как кот, объевшийся сметаны. Пэтти станет волшебницей, уедет учиться в другую страну, закончит маггловскую школу намного раньше, чем в каноне… да и наши отношения окончательно наладились. Мне было интересно с логичной и рассудительной «старшей» сестрой. Она не лезла с глупыми советами, но всегда давала понять, что поможет в чём бы то ни было. Так что канон уже был изменён, что безумно меня радовало.
По крайней мере, думалось мне, если меня таки грохнут этак в двадцать, а у меня останется брошенный и никому не нужный в этом мире сын, Петунья будет его любить. Нет, умирать я не собиралась. Глупо ведь. Смерть Лили в каноне играла чисто стратегическое значение для доброго дедушки с длинной белой бородой. Ему нужен был герой для своей трагикомедии, разворачивающейся прямо перед его глазами, вот он и примерял роль мучеников то на Поттеров, то на Лонгботтомов. А умирать ради «всеобщего блага» меня отнюдь не тянуло. Да и не была я уже той безродной Эванс, которой так легко крутить.
Что ж, посмотрим, кто кого. Посмотрим…
Северус воспринял новость двояко. Я рассказала ему всё, будучи в парке, на качелях. Мальчик страшно побледнел и всю нашу прогулку продолжал упрямо молчать. Когда мы уже подходили к моему дому, а я уже даже начинала немного обижаться на друга, он, фигурально выражаясь, припёр меня к стенке с одним вопросом.
— Ты теперь перестанешь со мной общаться?
Сказать, что я была удивлена — ничего не сказать. Если он думал, что наша дружба держится исключительно на моём извлечении из него выгоды, то он ошибался. Именно это я и попыталась до него донести, стараясь не особенно сильно давить. А ведь хотелось рвать и метать, причём громко крича и пугая соседей. Тише, солнышко, свои порывы нужно сдерживать… по крайней мере, пока не выучишь заклинание, стирающее память, а дальше и продохнуть можно будет… Чёрт, вот о чём я думаю?
— Ну ты же теперь будешь считаться чистокровной, — неуверенно пробормотал мальчик.