– Да. – Отозвалась она каким-то очень странным голосом. – Устала.
– Прошу, не выматывай так себя, – я на секунду коснулся ее плеча и почувствовал, как она вздрогнула. – Эльин выберется, с вами двумя точно. Даже я уже вижу, что ему лучше.
– Дело не в твоем брате, – девчонка дернула плечом. – Хотя, может, если я продолжу в том же духе, все просто поскорее закончится.
И она принялась рассказывать. С каким-то сумасшедшим отчаяньем говорила обо всем, что, кажется, наболело в ней за те малые годы, что она ходит по земле. Про свою деревню и постоянный страх. Про безразличие окружающих, которым не на что надеяться. Про то, что грамотных среди них – она, отец да брат, а остальные просто сил не находят, чтобы учиться. Алхимики умирали, так никому и не передав своих исследований, потому что у них не было детей-магов или они не выживали, пропадали бесценные крупицы знаний, которые с сумасшедшим старанием собирали многие поколения. Про свою мать, которая точно так же ушла, едва Тэммо исполнилось два года, и унесла в могилу десятки семейных рецептов, что кормили их и давали возможность помогать родичам. Про своих братьев и сестер, девятерых, из которых остались только двое младших – она и Тэммо. Про Алво, за которого она бешено волнуется всякий раз, когда он вынужден идти через лес, чтобы обменять зелья на товары местных ремесленников, которые раз за разом все выше задирают цены и требуют все больше и больше. И никого, естественно, кроме мастера-алхимика поселения даже близко к своим лавкам видеть не желают вовсе. Про то, что Тэммо слабый ребенок, всегда был слабым, часто болеет и вновь всю прошлую ночь кашлял, что она боится потерять и его тоже. Там не было ни слова о нужде или голоде, о желании богатства или равного статуса с магами. Там был только лютый, совершенно безудержный страх за семью, за весь Миртсин, и, отдельно, за свое искусство, которое, казалось Иде, медленно умирает и всем, абсолютно всем на это наплевать глубочайше. Она не плакала и не кричала, ни разу не повысила голоса, говорила ровно и тихо. А я слушал и чувствовал, как во мне вскипает какой-то совершенно неуемный гнев. На лицо Иръята я старательно не смотрел, потому что, если честно, мне было совершенно не по себе от тех эмоций, которые я читал в его глазах.
– Простите. – Ида вдруг встрепенулась, коротко тряхнула головой и едва слышно всхлипнула. – Просто вы такие… живые. Я не смогла удержаться. Но, кажется, я вас только злю своим нытьем. Простите.
– Эй, – Иръят не выдержал, притянул девчонку к себе и обнял за плечи, – не говори чепухи, сестренка. Мы злимся не на тебя, и ты сама поймешь это, если совладаешь со своими эмоциями. Сюда придут Равелы, и хоть за безопасность родных ты сможешь не переживать, ты же знаешь, что чувствует Рэго на ваш счет.
– Не… не уверена, – сдавлено, словно нехотя выдавила она и уткнулась серионцу в рукав.
Я хотел было возмутиться такому недоверию, но Иръят бросил на меня короткий взгляд, четко говорящий, чтобы я заткнул рот и не влезал. Я предпочел подчиниться – он у нас, в конце концов, лекарь человеческих душ, который чует эмоции.
– Ты знаешь, что он не лжет, когда говорит про защиту деревни, правда? – мягко уточнил серионец.
Девчонка кивнула.
– А на твоего брата я взгляну сам, – продолжил Иръят спокойно.
– Нам нечем расплатиться, – Ида судорожно вздохнула, выбралась из-под руки серионца и печально усмехнулась. – Даже если мы всю деревню продадим, нечем будет.
– Маги Разума со своих плату не берут, – весело заверил он.
Девчонка недоверчиво на него посмотрела, а после перевела взгляд на меня:
– А ты… позволишь?
– Ида, я не в том статусе, чтобы спорить с двумя магами, – насмешливо напомнил я.
Она улыбнулась. Коротко, но настолько счастливо, что мы с Иръятом не сдержались и обменялись бесконечно довольными взглядами.
– Спасибо, – тихо сказала девчонка. – За то, что выслушали. Я пойду, нужно проверить, как там… Эльин.
Кажется, я впервые услышал, что она назвала его по имени. Ида поднялась, попыталась вернуть трубку Иръяту, но серионец сделал вид, что совершенно не заметил ее жеста. Он тоже встал и молча пошел за травницей в дом. Я проводил их взглядом, коротко усмехнулся и снова взялся за топор. Магия магией, а обычную бытовую работу тоже кому-то выполнять нужно, в конце-то концов.
Глава 4. Символы и смыслы.
Ужин в этот день, если единственный прием пищи вообще можно назвать ужином, был даже праздничным. В понимании алхимиков, конечно. Тэммо умудрился найти немного времени, чтобы сходить на рыбалку, так что мы с аппетитом съели по порции зажаренной рыбы с травами и овощами. Есть все еще хотелось, но я сдерживал мысли о еде и просто с благодарностью воспринял тот факт, что она все-таки была. Кстати, довольно вкусная, после целого-то дня физической работы.